4. Рука об руку

Шел мелкий, мелкий дождь, словно стоял и таял в воздухе пар. Настоящий шанхайский дождь. В такую погоду Анна чувствовала себя особенно плохо. Ей казалось, что она задыхается: проклятый бронхит не давал покоя. Вот уже несколько месяцев ее донимала эта коварная болезнь. Все чаще и чаще Анна вспоминала свою родную Сибирь с ее сухим, чистым и звонким воздухом. Вот где от ее бронхита уже через неделю не осталось бы и следа! Но Сибирь была далеко, а для эмигрантки Анны Жданковой просто недосягаема.

Отдежурив свои часы в госпитале, где она работала, Анна решила прогуляться по набережной, прежде чем идти домой. Мимо нее, поблескивая зеркальными стеклами, мелькали роскошные лимузины директоров банков, менеджеров. Все спешили после закрытия оффисов по домам. Анне идти домой не хотелось, не хотелось видеть хозяйку и вновь заводить разговор о квартире. Дело в том, что хозяйка неожиданно предложила ей освободить две маленькие комнатушки, которые она занимала на третьем этаже дома. Хозяйка мотивировала это тем, что ей выгоднее сдать весь верх одному жильцу, немцу, который живет у нее на втором этаже.

Анна была возмущена до глубины души. Чем, собственно, она хуже этого немца? За квартиру платит исправно двадцать долларов в месяц, и это не такая уж малая цена за чердачное помещение. Она решительно отказалась выполнить требование хозяйки, заявив ей, что будет по-прежнему жить в занимаемых комнатах. Такая категоричность несколько смутила хозяйку — госпожа Анна была действительно аккуратной плательщицей, но выгода есть выгода… Так они определенно и не договорились ни о чем. Значит, предстоит вторичный разговор. Проклятый немец, откуда только он свалился на ее голову? Так хорошо вроде все наладилось…

Кое-где по набережной зажглись фонари, и их яркий свет отражался на мокрой мостовой. С реки ползли на берег клочья тумана, дул теплый сырой ветер. В такую погоду город всегда казался Анне призрачным, таинственным и чужим, и она особенно остро чувствовала свое одиночество.

Анна Матвеевна Жданкова родилась 2 апреля 1899 года в сибирском городе Новониколаевске. После родов умерла мать Мария Жданкова. Ее отец Матвей Жданков был скорняком, шил шубы. Анна была четвертой и последней из детей. Нужда заставила отца переехать с детьми в деревню Довольня Ярковской волости. Когда Анне исполнилось три года, отец отдал ее на воспитание купцу второй гильдии Попову в Новониколаевске. В семье Поповых отняли у нее детство и юность. Взяв в дом как приемную дочь, купец превратил ее в даровую работницу. С детских лет Анна выполняла в доме Поповых самую тяжелую и грубую работу. Будили, как правило, в пять часов утра, чтобы успела натаскать для пяти печей дров со двора, занесенного снегом. Темно, трещит пятидесятиградусный мороз, а маленькая девчушка кидает и кидает снег от крыльца дома, от дверей сараев, от калитки. А потом бежит в дом, чтобы убрать комнаты, помочь на кухне, сходить, куда пошлют. Хотелось учиться, но работа настолько выматывала, что Анна засыпала в школе. Учение продвигалось плохо, и через три зимы она оставила школу. В семье Поповых обращались с ней очень грубо — окрики, оскорбления, насмешки были обычным явлением.

Потом годы эмиграции в Китае.

На первых порах Анну приютили знакомые эмигранты. Хозяин семьи работал на английском пароходе. Людьми они оказались отзывчивыми и приняли близкое участие в судьбе Анны. Она пришла к ним, не имея ни денег, ни работы. Надеялась заработать трудом портнихи, но этот труд был настолько дешев, что прокормиться было почти невозможно. Пришлось искать другую работу. С большим трудом Анне удалось поступить продавщицей в русский магазин, где за десятичасовой рабочий день платили так мало, что едва хватало на питание. Оставаться дольше у знакомых Анна уже не могла. Начались долгие годы полунищенского существования, скитаний. С грустью думала она о том, что ей уже под тридцать, а счастья так и не удалось изведать. Видно, это не для нее… Но надо было жить, и Анна с удвоенной энергией принималась за поиски подходящей работы.

Анне удалось устроиться на двухмесячные курсы госпитальных работников. После окончания курсов она работала три месяца в госпитале Блю и два месяца на частных квартирах по госпитальному обслуживанию. Научилась говорить по-французски и бегло по-английски. Благодаря этому ей посчастливилось занять место в изоляционном госпитале с зарплатой в восемьдесят долларов в месяц. Эмигрантам платили в китайских долларах, которые давно уже обесценились, но на восемьдесят долларов одному человеку жить было все-таки можно. Анна сняла две очень уютные комнаты в восточной части Шанхая и обрела наконец-то некоторое спокойствие. Но судьба издевалась над ней: привязался бронхит — очевидно, плохое питание и скверное жилье в течение долгого времени сделали свое дело.

…Резкий гудок парохода вернул Анну к действительности. Дождь усилился, он разогнал праздных зевак и пешеходов. Только около некоторых стоявших у берега судов суета торопливой погрузки. Куда поплывут эти суда? Может быть, они пройдут мимо берегов ее родины? Да, у нее есть родина, но какая она теперь? Анна немало наслушалась о «большевистских зверствах, голоде и безработице» в России. Было страшно возвращаться в неизвестность, но иногда Анну охватывала тяжелая тоска. Ее начинала угнетать бессмысленность своего существования. Хотелось жить для большего, чем собственное благополучие. В такие минуты она ясно сознавала, что все обретает смысл только на родине. Она все чаще и чаще ловила себя на мысли, что одиннадцать лет жизни на чужбине не отлучили ее от России. Но вернуться туда, не имея даже денег на дорогу? Нет, это просто невозможно.

…Радист Макс Клаузен познакомился с Рихардом Зорге в Шанхае в декабре 1929 года. Вскоре началась совместная работа. Перед Клаузеном поставили нелегкую задачу: обеспечить организацию Зорге надежной радиосвязью. Макс приехал в Китай на несколько месяцев раньше Зорге — в марте 1929 года. Его недаром рекомендовали Рихарду как эксперта по связи. Прекрасный знаток своего дела, он по собственной воле вызвался работать за рубежом.

Макс Готфрид Фридрих Клаузен родился в феврале 1899 года на острове Нордштранд, у побережья Шлезвиг-Гольштейна. Отец его был бедный лавочник и механик по ремонту велосипедов. По окончании школы Макс сначала помогал отцу в лавке, а затем был отдан в ученики к кузнецу. По вечерам занимался в ремесленной школе. Юноша любил технику, механизмы и очень увлекался изобретательством.

В 1917 году Клаузен был призван в армию и служил в германском корпусе связи, в одной из радиочастей на Западном фронте. Война приняла изнурительный, затяжной характер. Все яснее становилась ее бессмысленность. В Германии разразился голод. Недовольство народных масс войной неудержимо росло. Среди солдат началось брожение. Особенно оно усилилось после Февральской революции 1917 года в России. Солдаты открыто говорили о мире. На русско-германском фронте все чаще происходили братания. Слово «революция» становилось самым популярным. Во многих городах Германии вспыхнули стачки рабочих, они проходили под лозунгами: «Долой войну!» Солдаты, переброшенные на Запад с Восточного фронта, принесли с собой антивоенные настроения. Многие сочувствовали русской революции и коммунистическим идеям. Эти идеи нашли горячий отклик и в душе юного Клаузена.

После демобилизации из армии в 1919 году Макс возвращается домой и некоторое время работает у своего прежнего мастера-кузнеца. Этот мастер оказался коммунистом. От него Макс узнал о Коммунистической партии. Германии, о ее программе и действиях, о таких деятелях, как Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Клара Цеткин, Франц Меринг.

В 1921 году Макс уезжает в Гамбург и устраивается механиком на торговое судно линии Гамбург — порты Балтийского моря. В 1922 году он вступает в союз германских моряков. Часто слушает на митингах выступления Эрнста Тельмана. Когда началась грандиозная забастовка механиков, Клаузен примкнул к бастующим. За участие в забастовке его арестовывают и сажают на три месяца в тюрьму. В последующие годы Макс Клаузен активно борется за улучшение социального положения моряков. Имя его становится известным на многих кораблях.

В 1927 году Клаузену довелось побывать в Советском Союзе. Советское государство купило в Германии трехмачтовую шхуну, чтобы пополнить свой промысловый флот, охотившийся на тюленей. В составе экипажа шхуны был матрос Макс Клаузен.

Он увидел огромный мурманский порт, познакомился с советскими моряками, которые рассказали ему о своей жизни, об условиях труда. Поездка в Советскую Россию окончательно убедила Клаузена в том, что только под руководством партии коммунистов трудящиеся могут обеспечить создание свободного и счастливого общества.

В 1928 году Клаузену представилась возможность поехать в Москву. Это было его давнишней мечтой. В Москве Макс поступает на курсы радистов и по окончании их, в марте 1929 года, выезжает в Китай в качестве эксперта по радиосвязи. По документам он значился немецким коммерсантом. В поезде представительный немецкий коммерсант охотно знакомился с пассажирами. Это были японские деловые люди, французские дипломаты, английские журналисты. Из Маньчжурии он на пароходе добрался до Шанхая.

И вот моряк на суше… С чего начать?..