Громадная крыса, с любопытством наблюдавшая за мной из щели между мусорными баками, пискнула, неторопливо развернулась ко мне задом и, вильнув на прощание голым длинным хвостом, скрылась в густой тени.

Мерзкие твари, как же я вас ненавижу.

А ведь они считаются моими творениями.

Ага, как же! Да я уже на комарах и клещах сто раз вспотел и выдохся. И понял, что до Него мне ой как далеко в изобретательности и стремлении к идеалу. Ну и во владении потоками энергии сотворения, разумеется.

Куда уж мне, убогому, до Его шедевра.

Эти твари – почти совершенны! Сильные, выносливые, умные, живучие, общаются ультразвуком, умеют считать, обладают сильнейшей интуицией и чувством опасности, распознают даже незнакомые им яды, ничего не забывают, могут неделями обходиться без воды и пищи...

А еще это единственные разумные существа, чьи мысли и воля совершенно мне недоступны – я даже смотреть их глазами не могу, не говоря уже о каком-нибудь контроле.

Да они словно созданы в насмешку надо мной! Четыре десятка вида ядовитых растений, шесть болезней, двадцать видов хищников, шестьдесят четыре пожара и два потопа – я каждые два-три века пытаюсь придумать и устроить хоть что-нибудь, чтобы избавиться от этих тварей, а они выживают, приспосабливаются и становятся еще совершеннее.

Дудочник и тот сдался спустя пару лет безуспешных попыток. А уж на него-то я Искры не пожалел, он был одним из лучших моих творений...

Кстати, а вы слышали, как они смеются?!

Словно вторя моим мыслям, где-то неподалеку раздался издевательский смех.

Нет, это уже слишком.

Если там хохочет крыса, то все – складываю крылья, рога и трезубец на полку, Михаилу под роспись, увольняюсь и ухожу в монастырь.

Женский, разумеется.

– ...будешь знать, как на нашей улице дурь толкать, гнида!

А нет, голос явно человеческий, и кажется мне знакомым. Это один из недавно встретившейся мне тут троицы – Бык.

Повернувшись на голос, я прищурился.

Далековато, да и стены мешают, но мне все же удается рассмотреть четыре тусклые Искры за ближайшим углом. Никак настал час расплаты за мои унижения? Посмотрим, кого там судьба удостоила чести стать моим карающим мечом. Ну или, на худой конец, моей карающей битой – на этом континенте почему-то в качестве весомого аргумента в любых спорах используется именно спортивный инвентарь.

Почему мне в голову пришла бита?

Да потому что именно ее я увидел за мутным стеклом припаркованного на тротуаре автомобиля. Было решительно непонятно как он вообще оказался тут, в лабиринте узких улиц, где подобная машина вряд ли протиснется. Такое ощущение, что сперва этот «Додж» тут припарковали, а потом уже вокруг него построили трущобы.