— Значит, нужно что-то посерьезнее. А может, этот? — Подруга предложила ей аромат с более насыщенным древесным оттенком.
Олив закрыла глаза и подумала о Данте. Вспомнила, как он вздрогнул, когда она коснулась его руки.
— Мне нравится. Он идеальный. — Олив купила одеколон, лосьон после бритья и гель для душа и отправила их в офис «Инферно брюинг». — Как дела?
— По-моему, Малкольм встречается с кем-то еще, — сказала Делани, когда они вышли из магазина на улицу.
— Что? Я думала, он любит тебя. — Олив не слишком удивилась. По непонятной причине Делани тянуло к потенциальным изменникам. У нее никогда не было здоровых отношений, и Олив хотелось ей помочь. Но она не знала как.
— Он так утверждает, но я начинаю думать, что он просто ждет приглашения на папину новогоднюю вечеринку. Ты же знаешь, как неохотно отец раздает приглашения, а у Малкольма нет ничего, что ему могло бы понравиться.
— Кроме твоей любви, — сказала Олив.
Делани фыркнула, и Олив обняла подругу:
— Сочувствую.
— Все нормально. У тебя есть время на обед?
Олив взглянула на часы:
— Только по-быстрому. Мне надо вернуться в «Инферно брюинг» к двум часам.
Унизительный отказ Олив на первом курсе университета изменил жизнь Данте. Он перестал пытаться стать тем, кем себя не чувствовал. И прекратил лгать самому себе. Не то чтобы он обманывал всех, кого встречал, но долго обманывался насчет себя. Ожидая стилиста, он размышлял, должен ли сказать Олив, кто он такой.
Вдруг она его вспомнит?
Данте выдохнул. Зачем говорить Олив о том, что она нахамила ему в университете? Его отец, писатель-фантаст, всегда советовал ему: «Не навреди!» И чем старше становился Данте, тем больше смысла видел в этом выражении.
Рассказав обо всем Олив, он получит над ней некоторое преимущество. Но это никоим образом не поможет их деловым отношениям. Однако у него не было времени обдумывать это, потому что Кики ворвалась в его кабинет без стука, как она обычно делала, когда была чем-то взволнована.
— Босс! Мы только что получили приглашение на пивной фестиваль в Милуоки через несколько недель. У нас будет главный стенд. Я хотела отказаться после того, как пять лет назад они резко обошлись с нами…
— Не будем мелочными, — невозмутимо сказал он.
— Да, и мы представим миру красавчика-гендиректора, в голос которого все влюбились.
У него дрогнул подбородок.