Глава 2

Дамир

«Не вам меня судить, не вам навязывать мне свои условия. Дети и души не продаются. Я пыталась, боролась, надеялась, но теперь я ухожу. Встретимся в следующей жизни»

Я перечитал эту записку, найденную в её больничном халате на берегу Темзы, раз десять. Пока у меня не начло сводить судорогой пальцы, а буквы не начали расплываться перед глазами. Я ничего не понимаю! У меня не вмещается это в голове, а душу рвёт отчаянье и злость! Как она могла так поступить?! Убить себя и моего ребёнка?! Я ведь обещал ей приехать утром и выслушать! Почему она так со мной, за что?! Ведь в клинике уверяют, что Даяна была психически здорова. Тогда почему психически здоровая девушка полезла в реку? …Но где-то в глубине подсознания меня свербит мысль, что это я виноват. Что если бы я плюнул на всё, на полицию, взявшуюся вести дело по ограблению нашего банка, на стонущую Линду под капельницей, на перепуганных менеджеров и кассиров, которых я решил допросить лично, закрыл бы глаза на весь этот дурдом и поехал тогда к ней в клинику — ничего бы этого не случилось. И водолазы сейчас бы не прочёсывали дно реки в поиске её тела, а я не стоял бы столбом на берегу тоже мечтая утопиться, потому что я дико от всего этого устал. Я не в состоянии сделать шаг, не в состоянии вернуться в особняк и не дай бог встретить там Линду, я даже не в состоянии сейчас думать. Мне кажется, что я рассыпаюсь на куски, на обрывки мыслей, на атомы, и пока я не потухну окончательно у меня перед глазами будет стоять лицо Даяны.

— Уверен, мы не найдём её в реке, — попивая горячий чай, подходит инспектор Томас Ридс, задумчиво глядя на воду. — Это не самоубийство.

— С чего такие выводы? — устало интересуюсь в ответ, а про себя злюсь, что его компания мешает моей агонии.

— Девушка ведь ирландка, верно? Никакой ирландец не полез бы топиться в полнолуние. Даже самый последний псих. У них это в крови. Если бы она действительно захотела умереть, она бы нашла другие способы, но только не утопленница в полнолуние. Тем более, что она пишет встретимся в следующей жизни.

— Что за бред вы несёте, инспектор?! Какое на хрен полнолуние, причём здесь оно?! — медленно закипая, выхожу из себя и уже понимаю, что эту чёрную дыру, которая начала разрастаться внутри уже не остановить и ничем не заткнуть.

— Ирландцы, выросшие на острове, почитают древние обычаи и верят в приметы. По их поверьям, если утонуть на полную луну, душа никогда не найдёт покоя, она навеки останется в воде, утаскивая на дно купающихся и моряков. Нужно учитывать даже такие моменты, эти мелочи важны. А ещё она не оставила белья.

— Ирландцы топятся исключительно голышом? — зло цежу сквозь зубы, возвращая ему записку.

— Нет, это уже статистика, исходя из которой 78 % снимают одежду и нижнее бельё и 22 % лезут туда полностью одетыми. Я склонен думать, что Даяна Макграт переоделась и ушла. И скорее всего она покинула Лондон.

— Где же мне её искать?

— Там, где, по её мнению, найти её будет сложно. Мир большой. Мы, конечно, исследуем реку ниже по течению, но поверьте моему слову — эта девушка жива.

Она может и жива, а я вот не совсем. Оказавшись в каком-то зачуханном пабе, ловлю себя на мысли, что дошёл до крайней точки. И тут же эту мысль отпускаю, отталкиваю её от себя. Мне всё равно, что обо мне подумают, что это как-то повлияет на мою репутацию, плевать! Я хочу нажраться, может быть, даже впервые в жизни. …Она знала, как я хотел этого ребёнка. Как она могла отнять его у меня? За что она меня так возненавидела? …Я ведь влюбился в неё с первого взгляда… или думал, что влюбился.

— Виски! Неразбавленный! — бросаю бармену, усаживаясь на табурет. Сейчас даже не важно качество напитка. Обжигаю нутро этим пойлом, чтобы перестать чувствовать, как в моей чёрной дыре, которая уже разорвала мне грудь, воет ветер абсолютного разочарования.

…Не помню сколько я выпил, сбился со счёта, но когда ко мне поближе подсаживается эта девица, я даже рад её обществу несмотря на то, что это подстилка не первой свежести. Меня зацепило то, что она светленькая, как Даяна. Сколько бы я ни пил, у меня всё ещё не получается выбросить эту ирландку из головы.

— Как дела, красавчик? Не скучаешь? — пропела она томным голосом, видимо, оценивая сколько можно с меня содрать. Я так зол на тебя, Даяна! Как же я на тебя зол! Я хочу возненавидеть себя так же, как сейчас ненавижу тебя.