— Я с тобой пойду!

— Нет, Маша. Если хочет наорать на кого-то из нас, пусть это буду только я, — говорит он без права на отрицание, и мне ничего не остается, как просто стоять и пялиться на толпу.

Правда делаю я это совсем недолго, потому что обзор мне закрывает некто в белой рубашке и жутко скучном костюме тройка.

Он протягивает мне бокал с каким-то коктейлем, что держал в своей правой руке, а потом странным и немного смешным голосом произносит:

— Разрешите познакомиться? Давид.

— Разрешаю, — жму плечами и забираю бокал из его рук, но пить ничего не собираюсь. Вряд ли, конечно, у кого-то хватит мозгов подсыпать что-то в коктейли на таком вечере с такими людьми, но мало ли… От греха подальше и не пью. Потому что не хочу проснуться потом черт знает где и черт знает с кем. — Я Маша.

— И что такая красивая Маша делает тут одна в таком соблазнительном платье?

Господи… где его учили таким подкатам? В две тысячи третьем? Ну правда, у него еще немного прилизанная прическа, ну точно сбежавший оттуда.

— Ждет своего спутника, — звучит у меня за спиной, и я сразу же расслабляюсь и успокаиваюсь. Когда он рядом, мне вряд ли может грозить опасность. Скорее нет, чем да.

— Яр, иди, куда шел, — говорит этот Давид моему Ярославу, и тут уже закипаю я. Но меня спасает сам Ярослав. Тем, что отвечает слишком оперативно, и тем, что придерживает меня за талию, поглаживая пальцем по голой коже на боку, тем самым успокаивая.

— Так я сюда и шел, — он усмехается. — За ней.

— Господи, просто давай уйдем танцевать, без разборок, — прошу его, и тяну в сторону, чтобы, как и обещала ему, танцевать.

Он обнимает меня за талию и кладет подбородок мне на плечо, а я обхватываю руками спину и утыкаюсь носом в его шею.

Это… близко. Возможно, даже слишком. Но почему-то комфортно сейчас именно так.

— Вы знакомы? — спрашиваю, и Ярослав явно понимает, о ком речь. Я говорю о Давиде. Они разговаривали так, словно знают друг друга. Я же раньше на такие тусовки не приходила, поэтому понятия не имею, кто тут есть кто.

Людей и правда очень много, человек сорок назад это всё переросло понятие “семейный ужин”.

— Это Давид, он сын начальника местного отделения полиции. Придурок редкостный. Ты ничего не пила, что он тебе давал? — спрашивает сразу, и я отрицательно киваю. Нет, нет и еще раз нет. Когда шли танцевать, вручила бокал бармену. — Правильно. Урод спаивает девушек, а потом папа отмазывает его, мол ничего не было, девушки шли к нему домой по согласию, ну и прочую ересь. Он в детстве мудаком был, а сейчас-то тем более.

— Это… ого! А так и не скажешь по нему, вполне симпатичный и милый, хоть и разговаривать совершенно не умеет.

— Конечно, он милый, когда ему выгодно. Про него даже как-то в местной газете писали, но конечно без упоминания имен. Он подозревался в двадцати изнасилованиях девушек, четверо из которых — не достигшие шестнадцати лет.

— Боже, — у меня холодок по коже от этой информации. — Ты серьезно или шутишь сейчас?