— Вот за этим и звал. Поедешь в салон, подберешь мне машину. У нашего юриста оформишь доверенность на себя, ну и все бумаги на перечисление. В общем, чтобы я не заморачивался этим вопросом. Ясно?
— Вот это я люблю! — возликовал Кирилл так, будто я решил подарить машину ему лично. — Какие предпочтения будут?
— Простые — чтобы надежно и недорого.
Шведов скорчил постную мину.
— Чё такой пессимизм, Викторович? Эти вопросы механик решает, не я. Надежно, недорого…
Нет, он однозначно сегодня выведет меня из себя, подумал я, закипая.
— Тебе что, не нравится работа?
— Какая работа? — он поерзал в кресле. — А… ну, в принципе, работа мне нравится. Нет, вы не подумайте, я все сделаю. Дешево так дешево. Хотя, мне кажется, что снаряд в одну воронку дважды…
— Пошел вон! — гаркнул я, не выдержав.
Шведов вскочил и, отдав честь, развернулся на каблуках.
— Есть, ваше-бродие!
У двери он притормозил, глянул на меня вполоборота:
— Немец, японец?
— Нанаец.
— Учтемс…
В кабинете после ухода Шведова еще некоторое время витала атмосфера бесшабашности, и возникшее было раздражение, сменилось на странное умиротворение. Все-таки этот клоун прав — надо уметь радоваться шансу, подаренному судьбой.
Хмурый Ваня Ряскин вошел в кабинет, как туча из-за леса. Все испортил сразу — и мой притянутый за уши оптимизм, и желание изменить отношение к жизни. Да уж, если чего-то там не доложили, то все блюдо, что называется, на выброс. Глядя, как уныло повисли щеки у моего зама, я автоматически приложил ладони к своему лицу — впечатление, что заныли зубы, причем все сразу.
— Ну что, Иван Иваныч, никак дурные вести?
Ряскин исподлобья бросил на меня короткий взгляд и шмякнул папкой по столу.
— Ко дну еще не идем, но пробоина имеется. — Он с шумом отодвинул стул и сел справа от меня.