— Это удивительный манускрипт! — воскликнула Чандра. — Чудесный!

— Почему? — спросил он.

— Древнейший документ, — сказала она, отрывая глаза от текста, — и написан в форме стихов. Его название переводится, если я не ошибаюсь, «Песня небесной души».

Читая манускрипт, Чандра присела за стол. Лорд Фроум склонился над ее плечом и произнес:

— Вы уверены, что это правильный перевод? Это название никак не перекликается с тем, что мы находили до этого.

— Да, это совершено иная вещь, — сказала Чандра, — и я думаю, что папе доставит огромное удовольствие заняться переводом этого документа. Он очень древний и написан на старом санскрите, который отец знает в совершенстве.

— Значит, мы обязаны доставить его вашему отцу, — констатировал лорд Фроум.

— Такая рукопись представит для него чрезвычайный интерес и в какой-то мере компенсирует его разочарование, если мы не найдем манускрипт Лотоса.

— У нас еще есть немного времени, — сказал лорд Фроум, посмотрев на часы, — и поэтому давайте не будем тратить его попусту.

Чандра завернула манускрипт в прежний кусок шелка и положила его на самую середину стола, после чего подошла к полкам.

Не успела она протянуть руку к следующему манускрипту, как дверь библиотеки открылась и на пороге появился лама, которого они раньше никогда не видели, однако его внешность и осанка были таковы, что Чандра сразу поняла, что он занимает не последнее место в буддистской иерархии.

Он был высокого роста, выше, чем настоятель монастыря, и одет в желтую мантию с капюшоном, в то время как другие монахи носили красные одежды. Одно плечо было обнажено, и оттуда ткань его убранства струилась к его ногам.

Лама постоял немного у порога, внимательно вглядываясь в них, а затем откинул назад свой капюшон, обнажив выбритый до блеска череп. Чандра инстинктивно почувствовала, что он был посвящен в иные, более глубокие тайны, нежели те монахи и ламы, с которыми она и лорд Фроум уже встречались.

Судя по всему, этот человек привык повелевать. В то же время от него исходила некая аура, которую Чандра не могла не распознать, и потому она машинально, как бы подчиняясь какой-то высшей потусторонней силе, приветствовала этого человека, сложив ладони и подняв их ко лбу.

— Мир вам, дети мои! — произнес лама низким, басовитым голосом. К удивлению Чандры, он говорил по-английски.

Те обитатели монастыря, с которыми они имели дело ранее, изъяснялись лишь на своем родном языке.

Не дожидаясь, пока оторопевшие чужестранцы ответят ему, лама бросил взгляд на то, что лежало на столе, и обратился к Чандре:

— Я вижу, вы нашли «Песню небесной души». Это произведение, которое вы должны отвезти вашему достопочтенному отцу, и оно принесет ему огромную славу как в этом мире, так и во всех грядущих.

Чандра поняла, что появление этого ламы застало лорда Фроума врасплох. Она могла без труда прочитать его мысли.

Для него было чрезвычайно странным то, что лама, которого они до этого никогда не видели, разговаривал так, словно он был знаком и с ними, и с профессором.