— Не знаю, — помолчав, сказала Наталья, немного подумала, вздохнула и с ноткой грусти прибавила: — В том-то и дело. Откуда я могу знать, любит или нет. Верить ему не могу. А если не веришь человеку, как с ним жить … Может, любит. Почему бы и не влюбиться в меня, — Наталья нарочито поиграла бровками. — Красивая, сексуальная, уверенная в себе молодая женщина, да к тому же — с деньгами. Очень удобно любить такую. А, может, и не любит. Впрочем, какая теперь разница. Дело уже не в нем. Дело во мне. Главное, мне должно быть комфортно. А мне не комфортно с мужчиной, который влюбляется в женщин за деньги, полученные к тому же от бывшего мужа. Трындец! Дурно от одного факта, что Иван как бы нашел мне мужчину, заплатил ему денег, и этот мужчина согласился лечь со мной в постель, потому что ему заплатали. Я в шоке.
Кристина пожала плечами:
— Не думаю, что Паша… Здесь что-то не так, Наташ. Мне кажется, Иван что-то недоговорил, либо … Может, стоило выслушать Пашу.
— Не нужно мне никого выслушивать. С Пашей все кончено. Я решила, и пути назад нет. Еду в Москву. Стопроцентно. К Давиду. В красивую жизнь. К мужчине, который во мне души не чает. К мужчине, который готов дарить мне свои миллионы, баловать до конца жизни. Да, Давид — моя судьба, и только с ним я представляю дальнейшую жизнь… Кристина, знаешь, — чуть погодя, прибавила Наталья, — я даже рада, что случилось то, что случилось именно сейчас. Представляешь, если бы сделка с Боровски состоялась, и я, решив, что разбогатею немного, осталась бы с Пашей. Как бы я кусала локти, узнав обо всем через год или два. А теперь у меня все козыри. Миллион причин, чтобы принять верное решение. Нет, любовь вообще надо отменить, — Наталья нервно хихикнула. — Выражаю ноту протеста небесной канцелярии. Любви не должно быть в жизни женщины. Любовь превращает в безмозглую дуру. Отменить. Срочно. Срочно отменить любовь. Вместо любви — каждой женщине расчетливый ум.
Кристина молча слушала подругу, прекрасно понимая, что Наталья лукавит, скрывает боль, а не радуется. Она не привыкла плакаться и показывать, что у нее творится на душе. Не в ее правилах. Она обижена на Пашу. Впрочем, может, и не на Пашу, а на себя, за то, что втюрилась, как девчонка, в желторотого фитнес-инструктора без гроша в кармане, по совместительству — водителя бывшего мужа. Да к тому же этот желторотый ради пропитания готов брать деньги за то, чтобы тешить бывших жен. Кстати, о птичках… Кристина очень сомневалась, что история, которую услышала Наталья из уст Ивана Фёдоровича, — правда. Боровски, хотя и сдержанный человек, но, ошеломленный несговорчивостью, даже наглостью Натальи, мог приврать, оговорить парнишку. Чтобы узнать правду, или хотя бы приблизиться к ней, надо как минимум поговорить с Пашей, выслушать его версию, а потом уже судить. А Наталья даже слышать не хочет…
Кристина, в отличие от Натальи, уверена, что Паша ее любит, причем самозабвенно. По мужчине видно, когда он влюблен. Влюбленный смотрит на других женщин как бы в пустоту. Паша и раньше не особенно обращал внимание на кокетство и заигрывания с ним клиенток, но после того, как сошелся с Натальей, он не позволял себе даже двусмысленной улыбки. Кристина частенько наблюдала за Пашей и с каждым разом все больше и больше убеждалась, что старания клиенток и их эффектных приседаний и наклонов пролетали мимо Паши. В то время, как дамочки безуспешно старались обратить на себя внимание, Паша мысленно улетал к любимой, к воспоминаниям проведенной ночи.
Пока Наталья за чашечкой кофе сокрушалась о том, что любовь надо отменить и что любовь самое ужасное чувство, которое вообще есть на свете, Кристина начинала понимать, почему ее подруга не хочет ни в чем разбираться — ни в истинных причинах поступка Паши, ни в истинных причинах своей категоричности.
— Натали, — сказала Кристина, очнувшись от размышлений, — ты всерьез думала остаться с Пашей, если бы сделка с Боровски состоялась?
Наталья посмотрела в окно, мечтательно улыбнулась, немного помолчала, отпила кофе.
— Да, были такие мысли, — заговорила Наталья. — Я кайфовала с Пашей. Мне нравилось засыпать и просыпаться с ним каждый день. А больше всего — заниматься сексом, до изнеможения. Он — секс-машина, Крис. Каждый день по два-три раза. Утром и ночью. Шутки ли! Да у меня же никогда не было такого. Раньше секс был в моей жизни редко, почти по праздникам. И то — не секс, а так — десятиминутное половое сношение с пыхтящим мужчиной. — Наталья отвела взгляд, шмыгнула носом, глядя в окно, и продолжила: — В постели Паша — бес и ангел. То нежный, то грубый, то ласковый, то дерзкий… Он мог часами меня расцеловывать, шептать о любви, ублажать языком, руками, и только в конце, когда я уже почти без сознания от оргазмов, войти в меня своим твердым членом и четким ритмом довести до состояния экстаза. А мог неожиданно подскочить, нагнуть меня, сорвать трусы и без всяких прелюдий трахнуть как сучку. И мне это нравилось, Крис. Не буду кривить душой, с ним я узнала, что такое улетный секс. Даю себе отчет и в том, что с тем же Давидом мне никогда не испытать даже чуточку похожее на секс с Пашей. Я, вправду, думала, что влюбилась, — продолжила Наталья, чуть помолчав. — Потом я полетела в Москву, встретилась с Давидом. Розовые мечты о вечной любви с Пашей в шалаше вроде бы развеялись. Когда летела в Ростов, планировала максимум через месяц расстаться с Пашкой. Но он, словно заколдовал меня. Не могла оторваться от него, и мысль, что придется расстаться, разрывала на части. Тут появился Боровски со своим предложением. Я обрадовалась. Ну, думаю, есть шанс остаться на плаву богатых, а заодно дать себе возможность жить с тем, кого… — Наталья запнулась, смахнула слезу, скривилась, прибавила: — В общем, не случилось…
— Я поняла, — покивала Кристина, — теперь я все поняла…
— Что именно?
— Ты не хочешь знать правду, не хочешь послушать Пашу, потому что так легче… тебе. Легче расстаться с ним и уехать к Давиду, потому что не случилось остаться на плаву богатых, как ы выразилась. Случай облегчил твой выбор.
— Русалочка, — Наталья шутливо нахмурилась, — ты решила разоблачить меня?
— Можно и так сказать, — покивала Кристина и слегка улыбнулась.
— Что же, тебе удалось, — помолчав в раздумьях, сказала Наталья. — Да, все ровным счетом так, как ты говоришь. Мне и вправду легче расстаться с Пашей, полагая, что он козел. Да, — продолжала кивать Наталья, — да… да. Зачем отрицать, — голос Натальи слегка задрожал, но она взяла себя в руки. — Я не хочу менять планы, Крис. Не могу. Я привыкла к другой жизни, понимаешь. Паша никогда не сможет мне дать то, в чем я нуждаюсь, больше чем в сексе. Спустя время меня бы переворачивало от одной только мысли, что я выбрала Пашу, поддалась чувствам, нелепым, переменчивым чувствам, похотливым желаниям… Мне выпал шанс… мне повезло — я встретила Давида. Выбор в пользу Паши был бы ошибкой. И я очень рада, что получилось так, как получилось. Так будет лучше и для меня, и для него. Паша меня забудет, встретит девушку, молодую, хорошенькую, полюбит ее, женится, родят детишек и проживут по-своему счастливо. Я же проживу счастливо с Давидом…
Наталья говорила, будто заучила речь наизусть. Повторяла одно и то же, словно не Кристине, а себе самой хотела доказать, что она все делает правильно. Чем дольше говорила Наталья, тем меньше Кристина верила словам и тем сильнее крепла надежда, что ей не придется видеться с подругой раз в год, преодолевая тысячи километров.
— Я тебя услышала, Наташ, — наконец сказала Кристина, понимая, что лучше прекратить разговор о Паше, о любви и всем таком, что будто бы чуждо Наталье. Больше давление — больше сопротивление. Жизнь расставит все на свои места. — Давай, поговорим о чем-нибудь другом. Нет смысла сотрясать воздух. Да, Наташ?
— Я о том же, — согласилась Наталья, не заметив иронии в словах русалочки.
Следующие полтора часа подруги говорили о чем угодно, только не о случившемся казусе в жизни Натальи. Встреча вышла что надо, даже всплакнули обе. На прощание пообещали звонить друг другу как можно чаще, чтобы расстояние не прервало нить их многолетней дружбы.