Чувствовала себя роботом, следуя за всеми. Шикарное поместье удивляло размерами и невероятной роскошью, о чем бубнила мама всю дорогу и даже в доме, описывая мебель и убранство с особым восторгом и любовью. Была согласна с ней, но ничего не видела, думая о своем. Застопорилась у лестницы и тут же почувствовала захват сильных пальцев на своем запястье. Александр вцепился как клещ, искусственно улыбаясь при этом. Фальшивил и даже не прилагал усилий скрыть это. Он подмигнул и повел наверх, а когда поднялись на второй этаж, придвинулся ближе и произнес на ухо:

– Не переживай, я постараюсь увести тебя с семейного обеда.

«Интересно… Почему он так сказал? От обеда я бы не отказалась», – подумала, но ничего не ответила, вырывая руку, стоило заметить камеры слежения в каждом углу.

Оказавшись в длинном коридоре, устланным красным ковром, Вениамин первым подошел к двухстворчатой двери и постучал. Услышав ответ, он кивнул нам и первым вошел внутрь, а мы поплелись следом. И вот… будто очутилась в прошлом. Кабинет был оформлен в старинном стиле, как раньше было. Кресло, письменный стол, камин, кожаный диван с креслами. Все темное, угнетающее – что моментально заставило сжаться. Странно, оборотни богатые, но не стараются идти в ногу с технологиями. Они живут так, как считают нужным, не ровняясь на людей.

После быстрого осмотра заострила внимание на хозяевах. На диване сидела красивая женщина в строгом костюме бледно-зеленого цвета. Она с презрением посмотрела на меня, скривилась, заметив мать, благосклонно кивнула Вениамину и вежливо улыбнулась сыну. Вот так за три секунды Амурова Евгения Александровна поставила всех на свое место, демонстрируя личное превосходство.

Диагноз – самовлюбленная стерва. И я не в хорошем смысле. Она мне не понравилась. Нет, это совершенно не подходило. Мать Александра до бескрайности раздражала.

За столом в центре комнаты восседал крупный мужчина в черной рубашке с красным галстуком, удобно устроившись в огромном кресле. Он внимательно взирал на всех, сканируя, как и его жена, моментально присваивая всем ярлыки. Особенно заострил внимание на мне, так как я впервые здесь и если судить по мимике, как он нахмурил брови, я пришлась не по нраву.

«А я не косточка, чтобы оборотням нравиться…»

Стало не по себе. Не любила, когда на меня вот так пялились. Смотреть, интересоваться – здесь не подходит. Именно то, что я сказала – пялиться. Иначе назвать нельзя.

Ну и пусть. Мне они тоже не особо по душе, но тем не менее я выдавливаю улыбочки, изображая восторг, как Снегурочка на Новый год перед детишками после двадцати утренников. А что делать? Я ведь обещала Вере. И да, лучше так. Может, уже послезавтра мне вручат билет на самолет и отошлют домой. Ради этого можно улыбаться шире. Главное – чтобы кожа не треснула от усердия.

Сказано – сделано. Мое лицо еще никогда так не напрягалось от умиления и счастья.

Разрушил гнетущую тишину сын Амуровых. Александр сделал шаг к матери и уважительно поклонился, на что получил легкий кивок от женщины. Очевидно, такое поведение – норма, потому как парню этого оказалось достаточно. Он развернулся и направился к отцу, медленно поднявшему и протянувшему руку для приветствия.

Сухо и скучно. Создалось впечатление – что это встреча не сына с родителями, а дальних родственников. Закралась мысль – у меня вполне замечательная жизнь без вот такого счастья.

– Как долетел? – спросил альфа, взглядом парализуя меня. Кожей чувствовала, что ко мне в этот миг у него зарождалась особая любовь. Прямо сгрыз бы… и костей не оставил. Удивительные фантазии, но ни капли в своем предположении не сомневалась. И как вот с такими быть доброй? А тем временем альфа продолжал: – Привез девушку – молодец.

Александр перевел взгляд на меня, задерживая внимание на руках, которые я от «доброго» приветствия сжала, считая, что никто не заметит, а потом кивнул и с энтузиазмом заметил:

– Отец, замечу, что мы с Никой знаем друг друга. Хорошо знакомы.

«Он дурак?! Или правдоподобно притворяется? Если нет, то пусть посмотрит на лица своих родителей. Мне еще здесь две недели жить, а он мне смертный приговор подписывает. Надо же, оказывается, мы хорошо знакомы. Лично я его НЕ ЗНАЮ. Первый раз сегодня увидела…»

Мать, Евгения Александровна, скривилась, всем своим видом показывая, какую ошибку допустил сынок. Она как змея убивала его взглядом, а на меня совсем не смотрела. Естественно, я недостойна. Поразительно, и чем я заслужила такое отношение, когда еще даже не успела рот открыть?! А если бы открыла?

Чисто риторический вопрос. Не буду даже стараться.

Вкратце, после пятиминутного общения, где я даже не открыла рот (напомню, чтобы уж отметить, какая я молодец), поняла, что эта женщина, альфа-сука (не смогла удержаться от невероятно точного уточнения), не расположена к людям. Она буквально на всех бросала презрительные взгляды, при этом постоянно поправляя свою блузку и корчила на красивом лице недовольную мину. Когда ей, наконец, надоело, она нажала на столе кнопку и лениво протянула: