Мои конвоиры всем составом взобрались в другую часть дилижанса, озабочено переговариваясь между собой, не смогу ли я, минуя магические оковы, заколдовать их? Или вдруг обернусь страшной зверюгой и всех их тут загрызу. И прочий подобный бред.

Понятно, вояки люди подневольные и особо суеверные, с ними договориться не выйдет.

Оставалось надеяться на благоразумие судьи…

Утренний город гудел, словно растревоженный улей. Вся улица, по которой меня везли, была загружена любопытными зеваками, слетавшимися, как мухи на мёд, поглазеть на ведьму.

Я приготовилась к самому худшему: к оскорблениям, которыми меня щедро осыплют горожане; к тухлым яйцам, помидорам или, прости господи, даже дерьмом закидают. Но нет, все молчали и провожали экипаж хмурыми и испуганными взглядами.

Может, Эвелину в народе любили?

Это для аристократии она была как кость в горле?

При любом раскладе, спасибо я ей ни за что не скажу. А вот побить хорошенько об стенку головой — это было бы здорово. Ух, зла на неё не хватает!

Привезли меня к месту назначения довольно быстро.

Здание было белым, с золотой крышей и козырьками, окна цветные, но рассмотреть как следует, надо полагать, здание суда, мне не удалось.

Снова «взяв меня в плотную коробочку» грозные конвоиры быстро повели внутрь.

А там шумно и пахнет как в любом казённом учреждении. Канцелярский запашок, видать, он в любом мире один и тот же.

Я вела себя примерно. Молчала и не делала попыток заговорить. А то ещё скажут, что колдовать начала и от страху тут же сожгут. А я жить хочу!

Меня отвели в какую-то комнатушку без окон, без мебели, вообще без всего.

И только я хотела сесть на чистый пол, как двери распахнулись, и в комнату вошёл… дядька Черномор.

Нет, ну по внешности его только так и описать: злобный старый карлик с очень длинной седой бородой и гусарскими усами.

Глянул он на меня снизу вверх злобным чёрным взглядом, будто я ему жизнь испортила…

Ой, чёрт!

А вдруг, Эвелина и правда, подгадила ему?

Не удивлюсь.