— Отдай диск, я и ноги сама оботру, — наградив яростным взглядом, Лера, несмотря на болезнь, крайне резво отобрала у меня смоченную в коньяке вату.

— Да пожалуйста. Не возражаю. А если ты ещё сама сменишь постель, переоденешься и покормишь себя, вообще буду счастлив, — заявил я, встал с кровати и пересел в кресло.

Начать обтирание Лера решила с ног, для этого ей пришлось сесть и нагнуться, вот на этом моменте она вся, скривившись, и замерла, так понимаю от острой пронизывающей головной боли. Ну-ну, посмотрим, как она справится, если уже чуть ли не плачет.

Упрямство и вредность родились прежде Валерии вместо того, чтобы отдать ватный диск мне, она, превозмогая боль, всё-таки принялась им обтираться.

— Подай бутылку, диск высох, — вытянув в мою сторону руку, не попросила, а именно потребовала она.

— Сама, Лерочка. Всё делай сама.

Если Валерии можно включать твердолобие, почему его нельзя включать мне…

Сверкнув глазами, Лера что-то беззвучно произнесла, с помощью слуха гарантированно ничего бы не услышал, зато весьма отчётливо прочитал по губам: «Сволочь».

— Почему это сволочь? — поинтересовался я. — Разве про грудь и живот я наврал? Нет. Сказал чистейшую правду.

— Слушай, а может, ты прихватишь свою правду и вместе с ней свалишь отсюда, —  касаясь одной ногой пола и вытянув руку к бутылке, рявкнула Лера. — У меня голова раскалывается не из-за болезни, а из-за тебя. Бу-бу-бу и всё не по делу.

Не знаю, хлопнул бы я дверью или нет, но Лера взяла бутылку за горлышко, а потом умудрилась не удержать, если бы я вовремя не среагировал, последние крохи коньяка пролились на пол.

— Ты что творишь? Больше ведь нет, а мы тут хрен знает, на сколько застряли. А ну, отдай сюда, — разозлился я.

— Не ори, — Лера дёрнулась назад на кровать и надулась.

Девушка бросила на меня обиженный и где-то даже затравленный взгляд, отчего на душе стало как-то ну очень погано.

Вот что я за человек?

На кой, спрашивается, вспомнил, где и как её трогал? Ведь знал, Леру это заденет, она в ответ начнёт грубить и шипеть, как итог закончится всё грызнёй.

Медленно выдохнул, поставил бутылку на стол, развернулся к Валерии и приподнял руки, демонстрируя жестом, выкинутый белый флаг.

— Предлагаю заключить перемирие. Хотя бы на то время, пока мы здесь. Я обещаю тебя не цеплять, но и ты меня не цепляешь. Иначе есть шанс, что из нас двоих домой вернётся только один, а другой бесследно пропадёт без вести. Что скажешь?

Глядя на меня с недоверием, Лера ехидно и вместе с тем многозначительно хмыкнула. Казалось бы, обыкновенное «Хм», но сколько оно заключало в себе содержания. Я, как наяву услышал язвительный голос Валерии: «Цеплять он меня не будет. Ну-ну. Кому врёшь? Тебя же максимум на десять минут хватит, а потом изо рта рванёт очередная порция гадости».

Не поддался на провокацию и улыбнулся настолько обаятельно и дружелюбно, насколько научил весь прошлый жизненный опыт. Если бы на месте Леры была какая-нибудь другая девушка, она бы уже мило и счастливо мне улыбалась, но у Валерии лишь чуть раздвинулись нахмуренные брови. Что в принципе тоже положительный результат.