На этот раз София не стала произносить вслух толкование, а обратилась к господину Варгуларсу:
– Вы позволите мне поговорить с Ферлай наедине?
Тот, не колеблясь, согласно поклонился и вышел из комнаты, потянув за собою и суженого дочери.
Уверившись, что дверь за ними закрылась, госпожа Чернова повернулась к девушке:
– А теперь рассказывайте, что именно вы сделали!
– О чем вы? – неубедительно пробормотала Ферлай, не глядя на нее. – Я ничего не делала.
– Манназ перевернутая указывает на внутреннюю вину. Это означает, что вы натворили что-то, за что сейчас расплачиваетесь, – пояснила София, пристально глядя на перепуганную гоблиншу, не знающую, куда девать глаза.
Та молчала, комкая в пальцах одеяло и не решаясь ни протестовать, ни признать свою причастность.
– Послушайте, я не смогу вам помочь, если вы не расскажете мне все без утайки. Вы на смертном одре, и только откровенность вас спасет. – София мягко, но настойчиво убеждала девушку признаться во всем.
Ферлай вдруг залилась слезами и, всхлипывая, принялась сбивчиво говорить. Юная глупышка потеряла голову от нежных чувств к молодому Рейлару Маутерсу. Опрометчивая любовь к богатому господину заставила ее решиться на крайние меры. По ее словам, возлюбленный до того выказывал к ней расположение, хотя и не столь пылкое, как ей бы хотелось.
В отчаянии гоблинша решила приворожить господина Маутерса, воспользовавшись с этой целью руной наутиз. На полноценный приворот – мансег – знаний и силы у нее не достало, однако и амулета оказалось довольно. Уже на следующий день юноша явился с тем, чтобы сделать предложение, а еще спустя день Ферлай вдруг слегла. Ей не хватило решимости во всем сознаться, даже когда девушка поняла, что умирает. Теперь она рыдала, сквозь слезы повторяя, что хотела вовсе не такого…
– Рун не должен резать тот, кто в них не смыслит. В непонятных знаках всякий может сбиться[21], – произнесла София, осуждающе, но вместе с тем с пониманием глядя на юную гоблиншу.
Она задумалась о том, как часто любовь толкает на неразумные поступки, когда все запреты и предупреждения кажутся влюбленным надуманными и пустыми.
Руна наутиз – воплощение огня желания, в одном из своих аспектов являлась очень эффективной в любовной магии, выполняла роль своего рода приворотного зелья. Однако она требовала определенной сдержанности в эмоциях и поступках, при работе с нею необходима твердая воля и значительный опыт. К тому же она редко применялась в составных талисманах и заклятиях, так как до предела усиливала их действие, тем самым давая чрезмерный результат и ослабляя мага. В сочетании с руной беркана действие первоначального заклятия стало еще сильнее, с удвоенной скоростью поглощая силы девушки.
– Помогите мне, прошу вас! – Ферлай подняла заплаканное лицо и просительно сложила руки. От волнения к щекам ее прилила кровь, а лицо озарилось необыкновенной одухотворенностью. – Я поступила дурно, но я люблю его!
Сейчас девушка выглядела настолько трогательной и полной страсти, что у Софии защемило сердце. Ей вдруг подумалось, что она сама никогда не теряла голову от любви. Привязанность госпожи Черновой к мужу по большей части проистекала из уважения и дружбы. Воспитание она получила достаточно строгое, а впоследствии привыкла сдерживать свои пылкие порывы, как подобало жене офицера. Молодая женщина невольно заинтересовалась, каково это – настолько боготворить другого, чтобы рискнуть собственной жизнью ради взаимности.
Вероятно, она попросту не способна к столь сильным чувствам. Некоторые могут любить всем сердцем, другим же это, по-видимому, не дано, и удел последних – с любопытством наблюдать за страстями других.
Но здравая привязанность не запятнает честь. Примером пагубного влияния любви можно счесть историю Ферлай, которая ради взаимности решилась на преступление. Не лучше ли тогда вовсе не испытывать столь сильных эмоций и стремлений?
Оторвавшись от размышлений о природе чувств, София строго велела девушке признаться жениху во всем и немедленно уничтожить приворот.
Та в ответ вновь залилась слезами, но была вынуждена согласиться с разумными доводами.