И исцелил бы, но не знал сколько ждать. Поэтому тоже записался к Александру на прием. И втянулся. Оказывается, мои тараканы те еще артисты, и мне самому была нужна.
Я рассказал психологу о Маше, и он попросил дать ей время. Александр обещал, что вытащит ее. Но если я буду крутиться рядом и мешать ему, вряд ли у нас у всех что-то получится.
И я согласился. Тем более Маша просила. Но оставить насовсем ее не мог.
Всегда интересовался у Александра ее успехами, а заодно и в своей голове наводил порядки. Но при этом с трудом сдерживался, чтобы не встретиться с ней и только понимание того, что для нее мое отсутствие жизненно необходимо, не давало мне развязать себе руки.
И вчера наша встреча у Котова была совершенно случайной. Я даже специально назначил Котову позднее время, чтобы не столкнуться с Машей. Но видимо он что-то не до понял, и мы не то, чтобы встретились, мы провели ночь в одной постели.
Конечно, до официального разрешения на общение с Машей от Александра оставалось еще два месяца, сразу же после окончания курса лечения, но все произошло почти само.
С моей стороны только желание быть рядом и немножко наглости. Но я не мог по-другому.
Красивая, нежная, немного испуганная, но такая смелая. Мне так много хотелось ей сказать, объяснить, но я с трудом сдерживался. Смотрел на нее и понимал, что я скучал. Что она мне нужна. Даже знакомство с Никитой меня не смутило. А еще был благодарен судьбе за то, что заставила меня сидеть под дождем на лавочке, размышляя о том, как мне вернуть мою принцессу. Если бы я уехал тогда, то ничего бы не было.
А теперь я был готов ко всему. Даже согласился на ночлег у родителей, но честно вернулся за забытыми документами и залип. Раскрытая и стонущая во сне Маша — это предел всему. И я не хотел ее пугать, но так получилось. И я рад, что все вышло именно так.
Потому что сейчас я как никогда понимаю, что это моя женщина. Моя судьба, моя жизнь. И я сделаю все, чтобы доказать это своей маленькой принцессе. И никуда ее не отпущу. Никогда.
24
Маша
Я сладко потянулась. Не знаю, когда тревожный беспокойный сон перешел в чистое блаженство, но выныривать из этого тепла и уюта совсем не хотелось. И только что-то тяжелое сковывавшее мои движения заставили меня открыть глаза.
Твою мать. Опять Торопов.
Только в этот раз он не просто сидел на стуле, а забрался под одеяло, прижался ко мне, обвив своими руками мое маленькое тельце и тихо посапывал в мою шею.
Я ждала его весь долгий вечер. Но когда часы перевалили за одиннадцать, не выдержала и легла рядом с Никитой на диване. Предыдущая бессонная ночь не дала мне долго маяться без сна, и я почти мгновенно уснула, ругая себя, что за все время так ничему и не научилась, и осталась такой же наивной и доверчивой, как и раньше. Ведь будь я хоть немного рассудительней, ты давно бы выкинула все мысли из головы о самом красивом парне и провела время с пользой для себя, не ожидая его и не поглядывая на входную дверь каждые пять минут.
Но с собой было очень трудно бороться. Особенно после ночи, проведенной рядом с Владом.
У меня утром болело все тело приятной сладостной болью. И это было так неожиданно. И так неловко. Я проснулась в комнате одна, а от стыда хотелось забраться под одеяло с головой. Воспоминания заставляли меня краснеть и задыхаться от неловкости.
Честное слово, я не настолько наивна, чтобы не знать, чем двое занимаются в постели, но такое. Это вообще нереально. Во-первых, я представления не имела, что можно так долго и так много. До тех пор, пока просто не остается сил ни говорить, ни двигаться, ни думать. Во-вторых, это было так неприлично. Ну, правда, как можно назвать приличными ласки, когда Торопов языком вытворял такое, что я просто замирала от острого наслаждения. Ах да, и ласкал ни где-нибудь, а прямо там, между ног. Фууух! Даже не верится, что это было со мной.
А его поцелуи? Это сначала он был нежным и неторопливым. А потом просто только одними прикосновениями губ заставил меня выгибаться ему навстречу, искать его руки и дрожащим голосом шептать его имя. И больше ничего вокруг не существовало. Я полностью потонула в Торопове. Настолько, что его «хочу, чтобы ты сверху была» и «повернись на живот и встань на колени» или «кончай, принцесса, давай, моя сладкая» не вызывали ни стыда, ни неловкости. Я была такой смелой. Смотрела в темные от страсти глаза Торопова и насаживалась на его член так, как будто это было в последний раз, заставляя нас обоих стонать в унисон. И это было так улетно, что я повторила бы все это, не задумываясь. Даже сейчас мурашки по телу. И, кажется, между ног снова горячо и влажно. Разве так должно быть? Разве нормально только от одних воспоминаний возбудиться и хотеть снова этого опытного и слишком щедрого на сладкие ласки демона? Боже, в кого я превратилась за одну ночь? Но самое странное, что мне было все равно. И только часто бьющееся сердечко, и краска смущения на лице, говорили о том, что не все потеряно и возможно у меня есть шанс снова из развратной блудницы превратиться в приличную благоразумную девушку. А вот отсутствие мои трусиков и примерка новой чистой футболки Торопова никак не сопутствовали моему преображению в прежнюю ипостась.