Я пыталась вырваться несколько раз, но так крепко прижата к двери его телом, что с трудом удается дышать.

— Торопов! Ты же женат! — пытаюсь призвать его к разуму.

— Не имеет сейчас никакого значения, — отвечает равнодушно он, при этом стаскивая мое стрейчевое платье с плеч.

— Ты мне противен!

— Угомонись принцесса. Это все лишь обычный трах. Ты же так сотни раз делала. Вот и со мной сделаешь! Нам обоим это нужно. Нужно закончить то, что мы не сделали два года назад. Один раз — и я больше никогда не посмотрю в твою сторону, — Торопов остервенело трется об меня бедрами, и я чувствую, как он возбужден.

Почему он такой сильный? И почему у меня нет сил, чтобы развернуться и влепить ему прямо по его наглой роже?

За платьем следует мой кружевной лифчик. Он его даже не расстегивает. Просто оголяет грудь, стянув чашечки вниз. И тут же его руки начинают скручивать мои соски. Грубо и болезненно. Но это все равно заводит так, что я с трудом сдерживаю стон.

Господи, ну почему я так реагирую на его прикосновения? Почему вместо отвращения, я ощущаю, как между ног становится нестерпимо горячо. Почему вместо страха, я кусаю губы и хочу откинуться на его плечи в каком-то нелепом долгожданном предвкушении.

Торопов даже не скрывает своей цели. Он просто хочет меня поиметь. Грубо и грязно. Хочет снова унизить и растоптать меня. Я все умом понимаю, но ничего не могу сделать с этой предательской дрожью по всему телу от его близости.

— Это изнасилование, Торопов!

Он ничего не отвечает. Просто разворачивает меня к себе лицом и накрывает мои губы в жестоком поцелуе. Жалящем и ядовитом. И я честно пытаюсь его оттолкнуть, но, когда его язык проникает в мой рот, я сдаюсь. Нет, не отвечаю, но как губка впитываю давно забытую сладость его рта.

Искусав мои губы до боли, Влад опускает голову и делает тоже самое с моей грудью. Он просто сосет мой сосок так же жадно и грубо, как до этого терзал мой рот. И я готова заплакать. Но не от боли. А от того, как сильно мне все это нравится.

Влад никогда не был грубым. Но сегодня он переходит все границы. И вместо того, чтобы найти в себе силы и оттолкнуть его, я наслаждаюсь его напором. С каких пор я стала такой мазохисткой? С каких пор мне нравится такая экзекуция над моим телом?

Торопов задирает мое платье и с легкостью отодвигает тонкое кружево в сторону. Я в последней попытке избежать его ласк там, плотно сжимаю бедра. Но это его не останавливает. Влад протискивает колено между моих бедер и резким надавливанием легко раздвигает мои ноги. И тут же его пальцы скользят по моим влажным складкам.

— Изнасилование говоришь? Да ты течешь, как сучка, Маша! — он с презрительной ухмылкой показывает мне свои пальцы, которые блестят от моей смазки, а затем Влад намазывает ими мои губы.

Я готова кричать. Вместо того, чтобы брезгливо сморщиться, я с трудом сдерживаю себя, чтобы не облизнуться. Контролировать себя приходится недолго, потому что Торопов склоняется к моему лицу и слишком нежно и чувственно слизывает с моих губ то, что он размазал по губам.

— Как же я тебя хочу, — шепчет он, а я трясусь от его слишком откровенных и требовательных ласк.

— Я возненавижу тебя еще больше, если ты это сделаешь, — мои слова звучат неубедительно даже для меня.

— Не больше, чем я тебя.

Его рука между моих ног выводит круги вокруг моего клитора, губы снова на груди, и я просто не могу сдержать стон.