— Хорошо, так и сделаю, — говорит она с улыбкой облегчения, что растягивается на ее губах. — Могу я сделать что-нибудь полезное для вашего звонка?

— Нет, никак нет, — бросаю я ей, когда выуживаю сотовый телефон, присаживаясь на рабочий стол. — Просто закрой дверь, когда будешь выходить из кабинета.

Лила кивает и направляется к выходу, притворяя за собой дверь. Я делаю глубокий вдох и пытаюсь придумать самое лучшее оправдание, которое поможет мне успокоить ярость Мойры.

Я имею в виду... она может разозлиться, а может, и нет. Сложно сказать относительно последних дней.

Вчера день начался с серии дурацких происшествий, именно поэтому я испытываю чувство вины и беспокойства из-за необходимости звонить своей жене. Гребаный мудак Чарли Ласкола ушел в отставку с поста главного генерального директора финансового отдела «Кэннонс», не предупредив нас. И это происшествие положило начало сумасшедшей гонке за то, чтобы заполнить прореху, которую он оставил после себя, пока мы бы не смогли найти замену, и из-за этого мне пришлось отменить вечер спагетти с Мойрой, детьми и Рэнделлом.

Что было хреново. Я люблю смотреть, как Джейми размазывает спагетти по своему личику. Они даже свисают с ее носа. А кроме того по меньшей мере половина тарелки попадает в переднюю часть ее подгузника.

На удивление Мойра проявила понимание и ждала меня в кровати, когда я вернулся домой. Устало я поведал ей, что именно произошло. Она неуверенно поинтересовалась:

— Ты не возражаешь, если мы обсудим, что происходит между нами?

От меня не ускользнул ее недовольный взгляд, когда я спросил ее, сможем ли мы обсудить это утром за завтраком, потому что я очень устал. Я хотел обсудить с ней все на свежую голову и посвятить время жене, которая хотела серьезно поговорить. Но в то же мгновение она сделала вид, что все в порядке, прижившись к моему телу, когда я повалился в усталый сон, удерживая ее в своих руках.

К сожалению, этим утром, я проснулся от пары сообщений, которые пришли около пяти утра, и содержали в себе информацию о том, что вслед за Чарли из компании уходят три вице-президента финансового отдела. Я не знаю, чувствовал ли я себя настолько ничтожно за время нашего брака, когда повернулся и коснулся ее плеча.

Ее глаза распахнулись, заполненные сонной дымкой, но в то же время наполненные безграничной любовью ко мне. Мое сердце быстро застучало, и затем дрогнуло, когда я проговорил:

— Милая... Мне нужно идти в офис. У нас происходит массовое бегство сотрудников, которые оставляют свои посты в «Кэннонс». Ты можешь заняться детьми этим утром?

Я еще больше почувствовал себя виноватым, когда увидел раздражение и печаль в ее взгляде, а затем их место заняла решимость.

— Конечно, — проговорила она мягко. Я притянул ее в свои объятия. Она возвратила мне их, крепко обняв меня, впиваясь пальцами в мою кожу спины на мгновение, но затем я отпустил ее и скатился с кровати.

В ее голосе прозвучал намек на снисходительность, когда она обратилась ко мне:

— Может, мне следует позвонить Лиле чуть позже и договориться с ней, чтобы она выделила мне время в твоем расписании для разговора?

Вздрогнув, я полностью осознавал, каким мудаком был, если моя жена могла предложить мне такое. Ко всему прочему я еще злился, потому что, бл*дь... это совершенно не моя вина, что финансовый отдел «Кэннонс» развалился на части именно этим утром. Я произнес наполовину серьезно, наполовину шутя, когда развернулся к ней:

— Возможно, так тебе и нужно сделать, детка.

Она не рассмеялась, поэтому я понял, что моя полушутка не нашла отклика.

И сейчас, когда Лила просила меня выделить немного времени в моем расписании, во мне проснулись все воспоминания, наряду с полным провалом, который включает в себя жалкие попытки Закариаса Истона быть хорошим мужем.