Судя по выражению её лица, она ожидала именно этого.

- В любом случае, - Катя прошла в комнату, - чтобы определить отцовство, придется дождаться его рождения.

Она обернулась.

- Не собираешься пройти?

Я вхожу в гостиную, останавливаюсь, окидывая комнату взглядом. Приглушенный свет, работает телевизор, на журнальном столике стоит бутылка виски, а воздухе витает противный аромат, видимо, исходивший от красной свечки, расположившейся возле бутылки. Катя садится на угловой кожаный диван. На ней шелковый халат, который я уже видел. В прошлый раз я сорвал его с неё: мне требовалось выпустить пар. Но сегодня все иначе. И Катя возбуждает меня так же, как предупреждающие фотографии на пачках сигарет.

- Не хочешь выпить? - Она указывает пальцем на бутылку. - Я понимаю, что эта новость для тебя очень неожиданная. Почему бы тебе не выпить, чтобы расслабить мышцы и голову? Я к тебе не присоединюсь: мне ведь сейчас нельзя. - Она выпятила живот, затем потерла его ладонью. - А после мы спокойно поговорим, решим, что делать дальше.

Я прищурился. Мне не понравился её нарочито сладкий голос, а якобы случайно задравшийся халат, обнаживший бедро, взбесил не на шутку.

- Я здесь не для того, чтобы пить! - процедил я. - И я ничего не собираюсь с тобой обсуждать.

- Но... - она захлопала своими коровьими ресницами, - ребенок ведь...

- Да, я уже подумал о нём, пока ехал сюда.

Катя сморщилась.

- И что же ты надумал? Надеюсь, ты не собираешься бросить своего ребенка?

- Конечно, нет, - быстро тряхнул головой. Катя заметно расслабляется, но затем снова взъерошивается, когда слышит продолжение: - Я признаю этого ребенка, если тест подтвердить мое отцовство. После этого мы внесем мое имя в свидетельство о рождение, и я позабочусь о вас.

- Позаботишься? Что это значит?

Я закатываю глаза. Катя часто моргает, смотрит на меня, словно ничего не понимает. Мне еще надо растолковывать каждое слово? Серьезно?

- Я прослежу, чтобы вы ни в чем не нуждались. Куплю дом, буду содержать...

- Что? - Катя вскочила с дивана, словно её подкинуло на батуте. - Содержать нас? А как же воспитание ребенка? Тебе будет все равно?

Я сажусь на подлокотник, запускаю пятерню в волосы, чтобы сдержать раздражение, которое уже переваливает через край.

- Я буду навещать его, - выдыхаю. - Он будет знать, кто его отец, и я во всем буду его поддерживать.

Большего я просто не смогу ему дать.