Кто бы только знал, как меня бесит последняя фраза. Судя по ней, не так и сильно наши миры отличаются. И у нас и здесь, по непонятной причине, женщины всегда должны подчиняться, терпеть и страдать, и все это под лозунгом "Такова женская доля". Да нет никакой доли! Или ты уважаешь  себя и выбираешь партнера по жизни,  думая головой, а не действуя на инстинктах размножения или под давлением общественности, под типом, так надо, все так живут и ты не выделывайся. Ну, или имеем то, что имеем. Если женщина уважает себя сама, то и другие к ней так же относятся. А если ты себя считаешь тряпкой или половиком, ну тогда и не жалуйся, что об тебя ноги вытирают. И да, это не имеет ничего общего с феминизмом или мнением, что я вся такая крутая и все мне должны лишь за один взгляд моих прекрасных глаз. Вот только все это объяснять смысла не видела и поинтересовалась в первую очередь тем, что меня сейчас волновало больше всего.

    - Не расскажите, как вы догадались, что я не та, за кого себя выдаю?

  Мне необходимо было знать, в чем я допустила ошибку, чтобы в будущем ее не повторить. Анора, на мгновение задумалась.

    - Подозрения у меня возникли еще ночью, когда я наблюдала за тем, как ты мужчин наших лечила. Как их подбадривала, как успокоительно руку на плечо клала, как дотрагивалась до них. Да что уж там. Несмотря на штаны и обрезанные волосы, действуешь, разговариваешь и двигаешься ты как девушка.  Да и то, с какой болью и отчаянием смотришь на тех, кого не можешь спасти, также выдает тебя. Это, конечно же,  если уметь смотреть и делать правильные выводы.  Да, твои поступки и речь необычны и довольно резки. Не всегда, но все же.  Ты не опускаешь взгляд и уверенно, а еще смело, смотришь на мужчин, как равная на равного, сама принимая решения и беря на себя за них ответственность. Все это не свойственно девушкам. Слышала, что еще ты неплохо сражаешься и за словом в карман не лезешь. Но все это не отменяет твоей мягкости прикосновений к раненным, то насколько бережно и аккуратно ты их перевязываешь и общаешься с ними стараясь в каждого вселить надежду на хороший исход. Да,  именно то, как ты общаешься и действуешь,  раскрыло мне правду. Все же я уже достаточно стара и много всего повидала за свою жизнь, чтобы обмануться внешним видом и не замечать сути человека.

   А это называется, приехали. И ведь я действительно, несмотря на то, что говорила о себе в мужском лице, особо не контролировала свою манеру речи, поведение и то как двигаюсь. Считая, что раз я настолько разительно отличалась от того, как выглядят и  ведут себя девушки в этом мире, то особой нужды еще что-то делать дополнительно, нет.  Зачем? Меня же и так все за парня принимают. А оно вон как получается. 

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍  М-да, а ведь когда я занималась пациентами, так, вообще, несколько раз поймала себя на том, что чуть не проговорилась. И все потому, что мысли были заняты другим. И как мне теперь быть? Раз знахарка так быстро меня расколола, то и другие смогут. А раз так, то это значит, что мне надо как можно меньше болтать, а рекомендации пациентам давать короткими фразами. При этом до минимума уменьшить контакты с местными. Вот только получится ли? А это уже второй вопрос. И ведь мне всего ничего надо продержаться. Буквально несколько дней. А там ли Броган снимет с нее этот чертов ошейник и только  меня тут и видели.  Но... При последней мысли мой взгляд вернулся к знахарке. Я понимала, что мне нужна помощь, чтобы продержаться. 

    - Ну и чего ты хочешь у меня попросить?

  Старушка все же было очень внимательной. Такую не обмануть. Сама невысокая, сухопарая, все лицо в морщинах, а волосы собранные на затылке в тугой узел давно уже убелены сединой, зато взгляд ясный, цепкий и живой. Как же замечательно, что она на моей стороне.

   - Вы мне поможете продержаться до тех пор, пока с меня парфорс не снимут? Лиер обещал это сделать сразу же, как только восстановит необходимый уровень силы.

  При моих последних словах брови пожилой женщины удивленно поднялись. И что опять не так?

  -  Ну раз обещал, то, конечно же, снимет. А хозяин, случайно, не говорил, сколько ему времени понадобится на восстановление?  

  Уточняя, старушка саркастически хмыкнула.

  - Несколько дней.

  Отвечая, я почувствовала себя маленькой девочкой, которую обвели вокруг пальца. Неужели ли Галладжер меня обманул? Но в чем? В том, что снимет ошейник или в том, что ему для этого надо несколько дней? И зачем он это сделал? Задумавшись над всеми этими вопросами, я непроизвольно нахмурилась. И, вероятнее всего, из-за этого, не сразу услышала, что знахарка у меня спросила.

   - Ника, у тебя все хорошо?

   - Да-да, конечно, извините, вы что-то сказали?

  - Я спрашиваю, как тебя звать на самом деле и откуда ты? Кроме того, как так получилось, что ничего не зная о лекарственных травах и их свойствах, ты одновременно с этим имеешь столь глубокие познания во врачевательстве? Если хочешь получить от меня помощь, то даже не думай врать.

   О том, что рассказать, я думала всего несколько секунд.

   - Мое имя Вераника. Так что представившись, я не врала. Разве что поддерживала общее заблуждение по поводу моего пола. Ника- это мое короткое имя. А полное, Гриненко Вероника Ивановна. Я издалека. Настолько издалека, что страшно становиться из-за мысли, что не получится вернуться домой.

   Начав рассказ, я вдруг почувствовала, как внутри меня отпускает, расслабляясь, пружина, которая все это время была в натянутом состоянии. И что произошло бы, когда, не выдержав очередного издевательства надо мной, или еще чего-то, она бы сорвалась, я даже не могу сказать. Но ничем хорошим, во всяком случае для меня, это не закончилось бы.