— Всё, потому что я — «леди»? — это звучало так неправильно и обидно. Видимо, почувствовав моё настроение, Старшая Мадам ещё раз вздохнула.
— Есть правила, которым обязаны следовать взрослые. Одни от рождения наделены низким статусом, другие — высоким. Вам очень повезло, юная госпожа, — в её последних словах мелькнуло странное сомнение, будто она совсем не уверена в сказанном…
— Так… Это значит: я не могу с ними играть? — я не сдерживалась, приготовившись плакать.
Старшая Мадам пристально посмотрела на меня и, наконец, вынесла приговор:
— Вы можете с ними играть. Но помните про разницу в статусе, юная госпожа.
В тот день я подумала, что мне стоит поговорить об этом с Элизабет. Она умная и всегда объясняет мне те вещи, которые сложно понять сразу…
Тем не менее: я не могла тотчас отправиться к ней.
Мой день придерживался строгого расписания. Меня будили в девять утра, мыли и одевали… В пол одиннадцатого — завтрак. А потом: мы читали книжки с нянечками, смотрели картинки. С часу до двух — прогулка по саду, обед, а потом я могла играть со своими друзьями!
Примерно в шесть Лиз приходила, чтобы забрать меня. Всё из-за её обязанностей руководить персоналом особняка, что бы это ни значило…
Ах, да. Я живу в особняке! Он кажется гигантским и, если честно, я ни разу не была в большей части комнат. В нём есть библиотека, дивный цветник и пустые конюшни…
Мне нравится играть в конюшнях, хотя я и не понимаю: почему здесь нет красивых лошадок?
Одна из нянечек сказала:
Но я не понимаю: почему? Здесь же так красиво! Конечно, зимой в особняке не так весело. Лиз говорила: в нём вечно дуют страшные сквозняки и сам дом требует починки. Но я не очень в этом разбираюсь…
О, а вот и она!
Элизабет шла ко мне, нежно улыбаясь. Я не выдержала и потянула к ней ручки, желая сразу же обняться. Она рассмеялась в ответ.
— Ты расстроена? — мягко спросила Лиз, аккуратно приглаживая мои торчащие кудряшки.
— Старшая Мадам сказала, что у меня и моих друзей — разный статус, — призналась я, — зачем этот статус нужен?
— Это… — Элизабет вздрогнула, как-то разом помрачнев. — Так уж выходит, что у многих людей разный уровень возможностей. То, что доступно благородным, не доступно простолюдинам. Ты — благородная, Хельга.
— Но они ведь не становятся хуже из-за того, что я благородная? — несколько требовательно уточнила, поджав губки.