– А то что? – усмехнулся Артем, и это тоже получилось у него зло. – Пожалуешься отцу?
– Артем, выпусти меня. Я не хочу больше продолжать этот глупый разговор, – попыталась я говорить спокойно, но голос все равно срывался, а волнение зашкаливало.
Какая муха его укусила? Откуда столько злости?
– Проваливай! – посторонился он от двери. – И больше не смей соваться на мою территорию. А то уничтожу!
Я вылетела из комнаты и только в кухне позволила себе отдышаться. Слезы жгли глаза, но проливаться я им запретила. Налив стакан молока, я выпила тот залпом и поспешила к себе в комнату, чтобы не дай бог снова не встретиться с Артемом. В спальню возвращаться тоже не хотелось, и я бы с удовольствием отправилась в любимую беседку, куда уже привыкла сбегать. Но не ночью, не тогда, когда в моей постели спит Андрей. Если я не приду, то должна буду ему как-то объяснить свое отсутствие. Только вот в голове моей царил полный хаос, и я даже себе ничего объяснить не могла.
Артем
Как только за мелкой закрылась дверь, так Артем буквально впечатался кулаком в стену возле косяка. Даже боли толком не почувствовал, хоть та и прострелила руку.
Господь! Какой же он придурок! И как же ему хотелось броситься за девушкой вдогонку! Снова завладеть этими потрясающими губами и целовать, целовать… пока не высосет из нее остатки дыхания, а вместе с тем и жизнь.
Она должна была оттолкнуть его, а не отвечать на поцелуй так, словно и сама желала этого больше всего в жизни. А начать нужно с того, что ей не следовало заходить в его комнату! Или ему нужно было дождаться, когда она выйдет. Ведь знал точно, кого увидит за дверью.
От нее он сбежал в Крым, когда Сашка предложил присоединиться к их холостяцкой компании. И из-за нее же вернулся раньше всех, едва не загнав себя на обратном пути.
Как мог отец привести в дом и сделать своей любовницей такую юную, неопытную и ранимую (теперь Артем знал это точно!) девушку? Зачем?! Ведь он не сможет дать ей всего того, что она хочет. А хочет она, должно быть очень многого, даже если сама этого пока не понимает. У нее вся жизнь впереди, а у отца та все равно уже повернулась лицом к закату.
Артем никогда не считал себя противником неравных браков. Да он даже и не замечал, что вокруг много пар, где она моложе вдвое его. Но с выбором отца не мог смириться, и чем дальше, тем желание все разрушить, растоптать становилось сильнее.
Он уехал в Симферополь на следующий день после ее первого визита к психологу. Но до сих пор помнил шок, что испытал, прикоснувшись губами к ее нежной бархатистой коже. И до сих пор он чувствовал, как трепещет ее тело, когда тогда сжимал его в объятьях.
Она – охотница за богатством, милая манипуляторша, акула с наивными детскими глазами. А он – запал на нее, сам того не желая, сопротивляясь этому всей душой и закрывая глаза на правду.
Выпить хотелось нестерпимо. Артем даже решил повременить с душем.
Виски в баре отца, в одном из баров, что находился в большой гостиной, всегда имелось предостаточно, выбирай любое. Но Артем даже не посмотрел – схватил первую попавшуюся бутылку и плеснул себе сразу полбокала. Только когда осушил обжигающую жидкость до дна, позволил перевести себе дух.
Эффект последовал почти мгновенно, расслабляя внутренности, позволяя свободно дышать. Артем откинулся на спинку мягкого удобного дивана и наверное уснул бы прямо тут, если бы слуха его не коснулся какой-то шорох. Каково же было его удивление, когда распахнув глаза заметил стройную фигурку в коротеньком шелковом халате, запахнутом кое-как, практически не скрывающем наготу тела.
– Ой, а я и не знала, что ты уже вернулся! – приблизилась к нему Марина, остановилась в полуметре от его ног и зазывно принялась хлопать ресницами, приоткрыв пухлые губки.
Артем насмешливо разглядывал девушку, скользя по той взглядом снизу-вверх, от накрашенных ярким лаком на ногах аккуратных ноготков. Полы халата на ней даже не были запахнуты, а лишь едва соприкасались. В тонкой щели проглядывал фигурно выбритый лобок, а если чуть поднапрячься то можно увидеть тот во всей красе. Что Артем и сделал – ухватив девушку за шелковый поясок, подтянул к себе и раздвинул полы, не развязывая пояса.
И вот она – вся как на ладони, готовая ублажить его, трепетная лань, возбужденная от одного присутствия самца.