— Фрея, хара чикасы, — негромко, но настойчиво проговорила женщина, протягивая ей плошку.

— Может не надо? — нерешительно попыталась возразить девушка, присаживаясь и заворачиваясь в одеяло.

Прищурив глаза, Ясина какое-то время пыталась изобразить спящую, потом почти насильно сунула ей в руки миску.

— Хара, Фрея!

Она осторожно понюхала. Резкий, неприятный запах. Поморщившись, девушка сделала крошечный глоток. Горячо и горько.

— Хара, хара, — настойчиво шептала женщина, гладя её по голове.

«Чистая отрава, — запоздало подумала Фрея, когда в плошке осталось отвара чуть-чуть на донышке. — Нет, вряд ли, скорее всего снотворное. Чтобы спала крепче и хозяев не будила».

Успокоив себя таким образом, девушка залпом всё допила. Принимая от неё миску, хозяйка довольно улыбнулась, похлопав по плечу и поправляя одеяло.

Внезапно близкий шорох заставил её встрепенуться. Резко открыв глаза, она увидела, как хозяин, не обременяя себя одеждой, выбирается из вигвама. Чтобы не видеть сухих ягодиц и всего прочего, Фрея отвернулась.

Из-за стенки донеслось негромкое журчание. «Приспичило», — усмехнулась девушка. «Индеец» вернулся. А она вдруг подумала: «Почему мне так противно на него смотреть? Вроде не маленькая уже. Неужели голых мужиков ни разу не видела? Даже если всё позабыла, с чего меня от них так воротит? Люди, как люди. Подумаешь, одним членом больше».

Эта мысль показалась очень забавной. Фрея так и заснула с лёгкой улыбкой на устах. И на этот раз девушку не беспокоили ни кошмары, ни укусы насекомых, ни клубившаяся в жилище духота.

Из блаженного забытья, где так сладко отдыхалось, её вырвали чьи-то маленькие руки, крепко вцепившиеся в плечо, и звонкий голос:

— Фрея, Фрея!

Какое-то время девушка никак не могла сообразить, кто её зовёт, и где она вообще находится? К счастью, когда уже собралась оттолкнуть от себя какую-то малявку в странном коричневом платье с тремя чёрными косичками и пёрышком в волосах, сознание, наконец, включилось. Зевая, Фрея хмуро поинтересовалась:

— Омса?

Кивнув, девочка махнула рукой в сторону выхода. Судя по мощному потоку света, бившему из дымового отверстия, давно наступило утро. Снаружи слышались голоса, а в вигваме кроме неё и Омсы уже никого не оказалось. Да и та, убедившись, что гостья окончательно проснулась, быстро вышла.

Почёсывая искусанные бока, девушка нашарила взглядом рубашку, синим пятном выделявшуюся на серо-бурой лежанке хозяина. Видимо, тот тоже рассматривал невиданную одежду и по извечной мужской привычке забыл положить на место. Воровато поглядывая на закрывавшую вход шкуру, Фрея выскочила из-под одеяла. Застёгивая пуговицы, нащупала комочки бывшей бумаги в кармане. После вчерашних передряг и осмотра рубашки радушными хозяевами, они окончательно превратились в пыль. Секунду подумав, девушка выгребла их и бросила в очаг. Что бы там не написано, ей этого уже никогда не прочитать. Так что пусть хоть карман останется чистым.

Расправив рубашку, поискала глазами джинсы. Нервно сглотнув, подбежала к своей лежанке. Заглянула за неё. Вдруг сунула между корзин? Откинула одеяло. Потом, косясь на выход, пошарила в постелях хозяев. Нашла кое-какие непонятные вещички, но штанов и там не оказалось!

— Вот блин! — выругалась Фрея, топнув ногой, и только тут заметила, что у столбика сиротливо стоит одна кроссовка.

Гостеприимные «индейцы» оставили её без штанов и без обуви! Носки, правда, не взяли.