— Его этому не учили, — заметила Пурилла. — Просто он любит меня и всегда знает, когда я думаю о нем.

Ей показалось, граф немного скептически посмотрел на нее, но он ласково потрепал коня и сказал:

— Ну а теперь, когда вы поздоровались с Меркурием, вам следует взглянуть и на моих лошадей, иначе они будут ревновать.

— Можно мне вывести Меркурия?

— Конечно, если вы хотите, — согласился граф.

Он уже ничему не удивлялся. Не удивился он и тому, как Меркурий спокойно последовал за Пуриллой, словно преданный пес, терпеливо поджидая, пока они не заглянут в каждое стойло, чтобы рассмотреть всех обитателей конюшни.

Как он и предполагал, Пурилле нравились самые резвые и непокорные обитатели конюшни.

Конечно, Брук был далек от мысли считать девушку воплощением амазонки, но теперь он не сомневался в любви Пуриллы к животным, которая превращала ее питомцев в послушных и доверчивых спутников.

Даже те лошади, что не обращали на графа никакого внимания, тянулись к Пурилле, похоже, им хотелось, чтобы она приласкала их.

Так они обошли все стойла.

— Я думаю, вам следует теперь вернуться домой. Вы на ногах уже больше часа, да и нянюшка, верно, поджидает вас уже, чтобы напоить вас укрепляющим бульоном.

— Больше я не позволю ей опекать меня! — рассердился граф.

— Она все равно не угомонится, даже если вы попытаетесь образумить ее, — рассмеялась Пурилла, — да и, честно говоря, вам следовало бы быть благодарным ей за это…

Граф не стал ей ничего возражать, и она продолжила:

— Нянюшка видит в вас не только своего подопечного и не только по обязанности ухаживает за вами, нет, она начинает любить вас. И ваши лошади, когда лучше познакомятся с вами, непременно полюбят вас. А вот Меркурий уже вас полюбил.

— Полагаю, он сам сказал вам об этом. — В голосе графа слышалась легкая усмешка.

— Когда вы касаетесь его, он дрожит так же, как когда приветствует меня, — не замечая его сарказма, объяснила Пурилла. — Когда к нему подходят другие и даже ласкают его, он почти не отзывается на их прикосновения.

Она говорила с такой искренностью, что граф не посмел больше иронизировать над игрой ее воображения, хотя и не поверил ей.

— По-вашему, выходит, мне везет, — отметил он, — и я предполагаю, вам кажется, будто и дальше все пойдет гладко.

И эта привязанность ко мне станет шириться и превратится во всеобщую, по крайней мере в рамках поместья?