Алик набрал воздух в легкие и громко сказал, чуть ли не заорал, старый сторож даже вздрогнул и удосужился поднять на него глаза. Вернее, глаз был только один.

— Мужики! — сказал Алик с воодушевлением. — Выручайте! Такую бабу снял. Тачку мне надо, а то дома эта выдра сидит, поедом ест, а толку от нее никакого.

— Бог подаст, — сказал лысый.

Алик молча достал из кармана червонец.

— Что ноне чирик? — заметил старик. — Бутылка пива.

Алик показал два.

— Две бутылки, — продолжил подсчеты старик, он явно забавлялся.

Алик понял, что так они его попросту разуют, а машину ему не видать как своих ушей. Отступать было некуда, он уже сунул руку в карман, нащупав рукоятку ножа, совершенно не представляя, что будет с ним делать и как его будут метелить, но тут вмешался его величество случай. И как ни странно он ему помог, что еще в его биографии ни разу не наблюдалось.

Дверь распахнулась, впуская еще одного коренастого типа с орущей магнитолой под мышкой.

— Говеете, мужики! — крикнул он, отставляя магнитолу на подоконник и здороваясь со сторожами, при этом полностью проигнорировав Алика. — А это что за статуй?

Чего он хочет?

— Бабу он хочет, Сизарь, — пояснил лысый.

Сизарь брезгливо отвернулся от Алика и сказал:

— Да пошлите его подальше, всего и делов.

— Слышал, интеллигенция? — спросил лысый. — Вали-ка…

Договорить он не успел.

— Горит что-то, — потянул носом старый. — Да это ж твоя магнитола, Сизарь!

Тот с матюгами вскочил и схватил свой аппарат, но поздно. От днища магнитолы к подоконнику тянулись длинные тягучие сопли расплавленного пластика. Музыка резко заглохла, сквозь еще прозрачную деку было видно, что внутри идет интенсивный процесс превращения кассеты в студень.

— Кто поставил плитку на окно? — Заорал Сизарь. — Убью!

— Да ты сам смотри, куда магнитофон ставишь! — стал оправдываться лысый, за что был немедля награжден изрядной оплеухой. — Да ты то, оборзел?