Фиалковые глаза зажглись тревогой.

– Вряд ли ваша идея удачна.

Не успела Эмили усомниться, как Лахлан оказался рядом и крепко сжал ее руки. Она замерла, но не испуганно, а скорее изумленно – от теплого прикосновения. А еще от того, что вождь преодолел расстояние с молниеносной, нечеловеческой быстротой. Как ему это удалось? Должно быть, просто обман зрения. Наверное, они стояли ближе друг к другу, чем ей казалось, вот и все. Но ведь она даже не заметила движений. Мелькнуло лишь какое-то размытое очертание. Странно.

Эмили не сомневалась, что смотрела внимательно. Может быть, моргнула или на мгновение отвлеклась?

Вождь не сводил с нее жадного взгляда, словно собирался проглотить.

Рассердила ли его ложь? Может быть, он решил убить ее вместо Талорка? Наверное, стоило упомянуть и о том, что ее смерть тоже огорчит Кэт. Но ведь в отношении Синклера подобный аргумент не возымел действия.

– Так, значит, ты не принадлежишь Талорку? – В это мгновение голос Лахлана напоминал рычание хищного зверя.

Эмили покачала головой.

– Я его невеста.

– Но еще не жена?

– Нет, не жена.

Лахлан прижал ее к себе – так самозабвенно, что разделить их не смогло бы даже дыхание. Его тело казалось огромным и таким горячим, что обжигало даже через одежду Никто и никогда не обнимал ее столь откровенно. Откровенно до неприличия. И все же сухие губы отказывались протестовать.

Широкая мощная грудь требовательно прильнула к ее груди. Малейшее движение отдавалось странными мурашками, удивительным трепетом, неведомой таинственной болью.

Карие, с золотом, глаза смотрели пристально. Казалось, нежданная близость ничуть не обескуражила самоуверенного вождя.

– Ты сказала правду? Он действительно не прикасался к тебе?

– Да. – Короткое слово далось нелегко.

Больше Лахлан не произнес ни слова, лишь склонил голову, ни на мгновение не отпуская взгляда Эмили из плена своих всемогущих глаз.

Губы замерли возле ее губ. Совсем близко – она явственно чувствовала теплое дыхание. Внезапно пронзило странное волнение. Настоянное на испуге, оно в то же время несло в себе восторг и нетерпеливое ожидание. Поцелует или нет?

Она не должна мечтать о поцелуе, ведь это дурно, порочно. И все же неведомая сила манила, неудержимо влекла.

Эмили не успела довести мысль до конца – губы Лахлана бережно прикоснулись к ее губам. Теплые и твердые, они дарили удивительное, еще не испытанное ощущение.