По словам Бев, которую она нашла в большой прихожей в задней части дома, где та упаковывала одежду для химчистки, за последние два месяца уволились почти все.

— Дайте разобраться. — Никки пригладила несколько прядей, выбившихся из хвоста на макушке. — Уволились официанты и горничные?

Пышная грудь Бев вздымалась, когда она говорила.

— Последние три месяца тут оставались только твои родители. Думаю, вся эта работа утомила бедную Ливи.

Никки почувствовала вспышку гнева. Разве де Винсенты не замечали, какой худой и уставшей выглядела мать, как быстро она выдыхалась?

— Почему де Винсенты не наняли никого в помощь?

— Твой отец пытался, но никто в округе не хотел и близко подходить к этому месту, только не после того, что случилось.

Она нахмурилась.

— Вы о Лоуренсе? О том, что он сделал?

Бев затянула узлы.

— Уже немало, но не это стало соломинкой, что переломила спину верблюда.

Никки понятия не имела, о чем речь.

— Прошу прощения. Кажется, меня не уведомили обо всех безумствах. Что еще стряслось?

Оглядев комнату, Бев вскинула брови и направилась к задней двери.

— У стен есть уши. Если хочешь знать, что тут случилось, спроси отца или одного из мальчиков.

Она поджала губы. Мальчиков она точно не станет спрашивать.

Бев задержалась у двери и оглянулась.

— Не думаю, что Девлин обрадуется, когда увидит, в чем ты ходишь.

— А что не так с моей одеждой? — На Никки были джинсы и черная футболка. Она ни за что не станет одеваться как мама или отец. Ее желание помочь родителям не столь сильно, чтобы надеть униформу.

Она осмотрела себя и увидела дыру как раз под коленом.