Саксон, которой хотелось перевести разговор на более приятные темы, всплеснула руками и воскликнула:
— А я и забыла! Я хотела вам кое-что показать. — Она вынула из кошелька гладкое золотое кольцо, и присутствующие передали его друг другу. — Это обручальное кольцо моей матери. Я его всегда носила на шее, как медальон. В приюте я так плакала и умоляла вернуть его, что начальница разрешила мне его носить. И только подумайте! — в следующий вторник оно будет уже у меня на пальце! Посмотри, Билли, что внутри вырезано:
— «Д. от К. 1879», — прочел он.
— Дэзи от Карлтона. Карлтон — имя моего отца. А теперь. Билли, ты должен вырезать на нем наши имена.
Мери была в восторге.
— Замечательно! — воскликнула она. — «С. от Б. 1907».
Билл на минуту задумался.
— Нет, это нехорошо, ведь вовсе не я дарю его Саксон.
— Знаешь что? — предложила Саксон. — Пусть на нем будет просто «Б. и С. «.
— Нет, — Билл покачал головой, — «С. и Б. «, потому что ты для меня на первом месте.
— Если я для тебя на первом месте, то ведь и ты для меня тоже. Билл, милый, пусть будет «Б. и С. «.
— Видишь, — сказала Мери Берту, — она уже теперь из него веревки вьет.
Саксон почувствовала укол в словах Мери.
— Впрочем, как хочешь. Билли, — сдалась она.
Он обнял ее.
— Мы еще об этом потолкуем.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Сара была крайне консервативна. С тех пор как кончилась пора ее любви и родился первый ребенок, она словно остановилась на одной точке. Ее душа как будто раз и навсегда приняла определенную форму и так и застыла. В Саре еще жили вкусы и предубеждения ее девической поры и той семьи, в которой она выросла. Малейшее нарушение обычного уклада жизни казалось ей чуть ли не революцией. Том пережил много таких революций. Три из них произошли при перемене квартиры. Третья сломила его, и он решил больше никогда не переезжать.
Поэтому же и Саксон молчала о своей предстоящей свадьбе до тех пор, пока молчать уже было нельзя. Она ждала бурной сцены и не ошиблась.
— Как? Боксер? Хулиган? Драчун? — издевалась Сара после целого потока самых мрачных предсказаний относительно судьбы, ожидающей и ее, Сару, и ее детей без тех четырех с половиной долларов, которые еженедельно платила Саксон. — Не знаю, что сказала бы твоя мать, если бы она дожила до того, что ты свяжешься с таким типом, как этот Билл Роберте. Билл! Она никогда бы не вышла за человека, которого зовут Билл, она была слишком деликатно воспитана. Одно могу сказать, тебе придется распроститься и с шелковыми чулками и с тремя парами туфель. Скоро ты будешь бога благодарить, что у тебя на ногах старые гетры да бумажные чулки по двадцать пять центов за две пары.