Франк ничего не сказал и уставился на дорогу. Бог ты мой, как он скучал по своим сыновьям, и он спрашивал себя, долго ли еще ему удастся защищать их от жестокости. Жестокость извращает все, что не уничтожает, и его малыши будут расти в мире, где бомбы грозят взорваться на любом углу, где подростки кончают с собой в прямом эфире на Periscope[53] и где поговаривают о том, что копам следовало бы дежурить в школах. Каждому новому поколению придется нести на плечах все беды предыдущих. Шарко чувствовал себя в шкуре старого римлянина, который однажды утром просыпается и не узнает свой город. Летиция Шапелье права: будущее больше не принадлежит им.

Он съехал с автострады в Сен-Лё-ля-Форе и направился к мэрии, где велел Одри их ждать. Узнав машину без надписей, Шарко остановился. Николя хлопнул по сиденью:

– Мы пристроимся сразу за вами.

Белланже выскочил из машины и пересел к Одри, которая двинулась замыкающей. Он положил пистолет на приборную доску:

– В следующий раз бери свою пушку.

Одри убрала оружие между сиденьями. Николя опешил, увидев, во что превратились ее руки и кровь повсюду.

– Что случилось?

– Пустяки. Просто колючки.

– Просто колючки? Да по тебе словно сенокосилкой прошлись!

Он достал упаковку бумажных платков, вытащил почти все и протянул ей. Она поблагодарила и промокнула царапины, продолжая вести одной рукой.

– Чего мне теперь ждать? – спросила Одри. – За… мой поступок.

– Ты хотела сказать, за твое родео? Ты подвергла свою жизнь опасности, ты могла помешать всему расследованию. Тебе светит выговор и отстранение, что в твоем случае означает окончательное увольнение. Не успела прийти и уже уходишь. Самое короткое вступление в должность за всю историю Управления.

Лицо Одри, на котором были написаны боль и смирение, еще больше помрачнело. Николя указал подбородком на красные задние огни прямо перед ними.

– Но, несмотря на свой грозный вид, Шарко не станет делать никаких окончательных выводов. Все мы совершали такого рода глупости, и он в первую очередь. Тебе повезло, что расследование идет в режиме очевидности. Сегодня вечером я был с тобой у Проста. У нас имелись обоснованные подозрения насчет собак, мы оба зашли к нему в дом и обнаружили там адрес встречи. Именно так будет сказано прокурору и написано в протоколе, идет?

– Идет… Спасибо…

– Да ладно тебе. Но это не повод повторять такие подвиги при всяком удобном случае. На Юге ты уже заработала репутацию безбашенной?

– Я иду туда, куда мне подсказывает интуиция.

– Интуиция… не слишком-то вяжется с нашей работой.

– Вот уж нет. Без интуиции, или чутья, называй как хочешь, нас бы всех заменили на машины и компьютеры. Я действую по интуиции. Это в моей природе, и пока вроде бы неплохо получалось.

Едва машины выехали из городка, как лес надвинулся на них, а потом опустил свою черную лапу на мир, чтобы раздавить его. Еще пять километров по департаментской дороге, и они на месте. Нажимая на педаль, молодая женщина поморщилась от боли. Царапины наверняка не дадут ей покоя всю ночь.