Глава пятая

Сити

Момент, когда Болота заканчиваются и начинаются Пустоши, пропустить нельзя, потому что воздух меняется на вкус.

Ветер, дующий с востока, мгновенно высасывает из него отдающую тухлятиной сырость, терпкий, с гнильцой, запах ряски и застойной воды. Воздух становится сначала теплым, а потом почти горячим и шершавым, наверное, из-за цветочной пыльцы, от которой невыносимо чешется в носу.

Бегун чихнул, высморкался в пальцы и стряхнул сопли на землю.

Перед ними простиралось море из колышущихся трав, низкого кустарника и одиноких деревьев. А еще из этого моря торчали огрызки столбов и их цепочка уходила к горизонту.

– Вот и шоссе, – сказал Облом, разглядывая окрестности в потрепанный бинокль. – Можем двигаться по нему. Будет на пару миль дальше, но идти удобнее.

– И безопаснее, – кивнул Свин.

– Возле Тауна тебе будет удобнее, долбон! Особенно если растяжку зацепишь! – ухмыльнулся Бегун. – Ну что там, Облом?

– Ничего.

– Как ты думаешь, она нас намного опережает?

– На день, – уверенно сказал Облом и тоже чихнул. – Как тут живут, Беспощадный помоги! Я же сейчас сдохну от этого зуда!

– Пройдет! – Бегун взмахнул рукой, давая сигнал охотникам двигаться. – Не бзди, бро! Сейчас привыкнем… День – это фигня. Догоним. Через Сити ей сходу не проскочить…

– Через Сити она как раз пройдет. Мост, вот где мы ее накроем!

– А как мы сами пройдем через Сити, чувак? – спросил Свин. – Мне в последний раз там чуть жопу не отстрелили…

– Раз всех убить нельзя, – пожал плечами Бегун, – то придется договариваться…

– Если они захотят с нами договариваться, – сказал Облом. – Ты же знаешь, между нами любви нет.

Ограждение шоссе практически сгнило, а что не сгнило, растащили кузнецы, поэтому то, что они уже вышли на дорогу, почувствовалось только тогда, когда Бегун нащупал в травяном ковре кусок бетона.

Он поднял его. Бетон крошился в руке и сыпался сквозь пальцы колючей песчаной крошкой.