– Мы получаем все более полную картину, сэр, но медленно.

Министр начал вводить президента в курс дела, но было ясно, что существенного прогресса в расследовании не наблюдается.

Купер, войдя в администрацию Клэя, стал здесь своего рода экспертом по террористическим организациям. Он прочитывал все меморандумы по «Детям», встречался с агентами ДАР, ФБР и АНБ, часами разглядывал фотографии сожженных заживо водителей грузовиков. Но и он, потратив массу времени, выяснил пока очень немного. Эта террористическая организация, казалось, возникла уже полностью сформированной. Никто не знал, какова ее численность, где она базируется, как финансируется, имеет ли централизованное руководство или представляет собой свободную сеть террористических ячеек.

– Если коротко, сэр, – сказал Лиги, – то за последние дни нам стало известно довольно много: взрывы на продуктовых складах свидетельствуют о технических знаниях членов группировки и умении работать с химическими материалами. Камеры наблюдения показали, что при облаве на фуры нападавшие пользовались украденными полицейскими патрульными машинами. Наши аналитики составляют картину происходящего, обрабатывая имеющуюся информацию, но пока мы не получили ответа, который дал бы нам основания для конкретных действий.

– Может быть, это объясняется тем, что они фанатики. Сумасшедшие, – предположила Киверс. – Они сжигали водителей живьем. Почему мы говорим о «Детях Дарвина» как о чем-то привнесенном из-за рубежа, а не как о культе?

Президент потер подбородок:

– Ник, ваше мнение?

По имени его называли только бывшая жена Натали и Шеннон, но ему почему-то было неловко просить президента Соединенных Штатов называть его Купером.

Он откашлялся, несколько секунд взвешивая слова, и произнес:

– Вы представьте себе ярость людей, когда они увидели запись из ресторана «Монокль». Их собственный президент планирует их убийство.

На лице Клэя осталось мягкое выражение, но три сотрудника администрации переглянулись и принялись шуршать бумагами. Купер почувствовал, что они дистанцируются от него.

«Да и бог с вами. Пока ты здесь, ты можешь говорить правду».

– Вы посмотрите на это глазами сверходаренных, – продолжил Купер. – Детей первого уровня насильно отбирают у родителей и отправляют в академии. ДАР без всяких юридических формальностей и судов устраняет анормальных, которых считает угрозой для общества. Согласно законодательной инициативе по надзору за перемещением анормальных, каждому сверходаренному гражданину Америки будет принудительно вживлен в шею микрочип, позволяющий отслеживать все его передвижения…

– Мы еще подумаем об этом, – сказал Клэй. – Мне это не нравится.

– Рад слышать, мистер президент. Но даже если вам удастся отменить этот закон – а вы должны это сделать, – это никак не изменит того факта, что к сверходаренным относятся как к гражданам второго сорта.

– Не уверен, что этот тактический анализ имеет какую-то ценность, – встрял Лиги.

– Суть в том, – пояснил Купер, – что «Дети Дарвина», может быть, и фанатики, но никак не сумасшедшие и у них есть все основания быть в ярости. Я всю жизнь охочусь за террористами. Я ненавижу все, за что они выступают. Но давайте не делать вид, что их не спровоцировали.

– И давайте не будем забывать, что они убили тысячи людей, заживо сожгли невиновных мужчин и женщин и пытаются извести голодом три американских города. Что вы нам предлагаете – сесть с ними за стол и разговаривать о наших различиях?

– Нет, – ответил Купер. – Мы не можем вести переговоры с террористами.

– Значит…