– Ах, вот оно что… Да-да, я слышал об этом. – Молодой человек жестом указал на черное кресло в глубине зала. – Присаживайтесь, мы поговорим, а заодно я смогу подправить вам прическу.
Гриффин бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Что ж, немного подровнять волосы можно. Вот уже лет десять как он ходил к одному и тому же парикмахеру, старому и дотошному немцу, отдающему предпочтение проверенной классике. Но сейчас Гриффину вдруг захотелось, чтобы этот молодой человек в «змеиных брюках» что-то поменял в его имидже.
«Это все из-за Айви, – ухмыльнулся он про себя. – Тебе хочется нравиться ей. И в этом абсолютно нет ничего предосудительного. Это нормально – хотеть нравиться той женщине, которую любишь».
Донован заботливо укрыл Гриффина черной накидкой.
– Хочу сказать, детектив, что вам страшно повезло – я не буду вас брить. Обычно я проделываю это при помощи одного старинного лезвия, но оно у меня быстро тупится, и поэтому пару-другую порезов я своим клиентам нет-нет да и сделаю. Это лезвие досталось мне в наследство. Да вы наверняка видели такие в фильмах с Клинтом Иствудом. Помните, там парикмахеры натачивают эти лезвия о кожаные ремни. Боже, я обожаю эти фильмы. И Грязного Гарри тоже. Ну ладно, хватит прелюдий. Теперь за дело.
Донован бросил на Гриффина озорной взгляд. Гриффин ответил ему улыбкой. Теперь ему было понятно, почему Донован и Дана Седжуик так хорошо ладили.
Гриффин откинулся на спинку кресла и расслабился. Нужно поскорее выбросить из головы всякие тревожащие мысли насчет своих чувств к Айви и поскорее переключиться на дело.
Не прошло и сорока минут, как Гриффин был уже подстрижен и снабжен весьма полезной информацией. Он был доволен собой и тем, как идет расследование.
Айви будет счастлива. А тогда будет счастлив и он.
Выйдя из нового ресторана для вегетарианцев, Айви и ее мать решили немного прогуляться перед возвращением в квартиру Даны. Айви взяла мать под руку и с наслаждением втянула в себя прохладный утренний воздух. Когда они шли в ресторан, небо было затянуто серыми безрадостными тучами, а теперь вовсю светило яркое солнце, начинало даже припекать. Айви радовалась как ребенок, ей нравилось идти рядом с матерью, чувствуя себя спокойной и умиротворенной. Рядом с матерью Айви всегда ощущала себя защищенной, а значит – счастливой, хотя, конечно же, это ее ощущение формировалось где-то на подсознательном уровне и было родом из детства. В ресторане Айви рассказала Дане о письме Уильяма Седжуика и о том наследстве, которое он ей оставил. В ответ на это мать разразилась длинной и не совсем приличной тирадой – в очередной раз она высказала все, что думала о своем бывшем муже.
– Ты сможешь обойтись и без его дурацких денег, – разочарованно проговорила Дана, подцепив вилкой кусочек авокадо в своем вегетарианском блюде. Хотя, возможно, мать вовсе и не думала так, однако Айви оценила желание Даны подбодрить и успокоить ее.
– А что ты собираешься делать в ближайшие дни? – спросила Дану Айви, когда они уже шли по любимому прогулочному маршруту матери – а именно по Мэдисон-авеню – к ее квартире.
– Ах, я кое-что вспомнила, – сказала Дана. – Мне нужно прямо сейчас зайти к «Тиффани» и купить для Джорджии Дэвенпорт какой-нибудь небольшой подарочек. У нее помолвка. Сегодня или завтра. Я точно не помню, но, кажется, сегодня. Или завтра. Она, правда, меня не пригласила на вечеринку. Но мне так нравится «Тиффани». Зайдем, дорогая.
– Я там чувствую себя нищей, – сказала Айви. – Я не могу позволить себе купить даже цепочку для ключа от «Тиффани».
Дана засмеялась:
– Но если ты не пойдешь со мной, как же тогда ты сможешь выбрать себе кольцо мечты для своей свадьбы?
– Мам, ну о чем ты говоришь? Какое кольцо мечты? Я думаю, оно мне понадобится еще очень нескоро.
– Да? А вот я думаю иначе. Я видела, какие взгляды бросал на тебя этот детектив. Да и тебе он, кажется, пришелся по вкусу. Неужели ты думаешь, что я не видела, как он обнимал тебя на кухне? Я, конечно, не шпионила за вами, но не заметить этого было просто невозможно.
Айви улыбнулась:
– Да, между нами кое-что происходит.