— Я пройдусь, — упираюсь.

— Сядь в машину. Или ты боишься, что я тебя отсюда больше не выпущу? — с дерзкой усмешкой на губах произносит Мирон.

Он лёг грудью на руль, положил руки под голову и теперь нажимает пальцем на свою нижнюю губу.

— Мирон, — укоризненно качает головой Ирина, не одобряя его дерзости, и тихо добавляет, глядя на меня: — Давай, Ангелина, не стесняйся. Моему сыну не помешает компания.

С этими словами мать Гейдена уходит в сторону высокого офисного здания, расположенного на другой стороне дороги. Провожаю взглядом её прямую спину до тех пор, пока она не скрывается за вертящимися стеклянными дверями.

— Я не сяду к тебе. Глупо вышло, — говорю спешно, заглядывая в салон.

Мирон не поменял своей позы, продолжает наблюдать за мной через полуопущенные веки. Выглядит, как всегда, потрясающе, одет во всё чёрное, непослушная длинная чёлка тонкими рваными прядями спадает на лоб, на губах играет лёгкий оскал, а чёрные бездонные глаза притягивают меня как магнит, иначе чем объяснить, что я всё ещё стою рядом и не двигаюсь с места.

Мой личный дьявол, имеющий надо мной власть. Интересно, он хотя бы понимает, насколько я в нём увязла? Против собственной воли и вопреки здравому смыслу.

— Ты правда думаешь, что я слежу за тобой?

— Если честно, да. Другого объяснения у меня просто не было.

— Весь мир не крутится вокруг тебя, Ангелина. Мой тем более, — резко говорит Мирон и выпрямляется, откидываясь на спинку сиденья.

Снег хлопьями залетает в салон.

— Врёшь. Если бы это было так, — проговариваю медленно, выверяю каждое слово, будто двигаюсь по минному полю, и смотрю в тёмные глаза парня, — тебя бы вчера не было в моей комнате.

Кадык Мирона дёргается, и он отводит взгляд, устремляя его в лобовое стекло. Щёлкает дворниками, и они с тихим шумом начинают работать, очищая обзор.

Невесело усмехнувшись, понимаю, что мой выпад останется без реакции. Не будет Мирон доказывать мне обратное и переубеждать. Он давно дал мне понять, что он такой, какой он есть, и искать скрытый смысл и двойное дно в его действиях не нужно. Всегда скажет прямо, даже если при этом его слова могут проткнуть и изранить другому душу и сердце. Как было в моём случае.

Собираюсь закрыть дверь и отправиться наконец домой. По нечищеным тротуарам идти минут сорок, успею до полной темноты и, возможно, смогу немного побыть в квартире одна. Марина с утра уехала куда-то на весь день. А её парень должен уйти работать во вторую смену. Перед праздниками все хотят поднять денег.

— Сядь или посажу тебя сам, — говорит Мирон.

Удивлённо вскидываю глаза. Он на меня не смотрит, барабанит пальцами по коленке, обтянутой чёрными джинсами, а второй рукой почёсывает подбородок.

— Это угроза?

— Именно она.