— Вас может перепутать только слепой.
— Хочешь сказать… — манерно растягивает слова, чуть меняя интонацию, которая тут же бросает меня в липкий пот, так сильно его голос становится похож на голос Марка, — … что совсем не сомневалась?
— Совсем, — слово царапает горло.
У меня такое чувство, что я двигаюсь по минному полю. Ступаю осторожно, едва касаясь почвы, и в любой момент могу взлететь на воздух. Адреналин впрыскивается в вены лишь от одного присутствия Гейдена рядом. Он решил меня проверить? Поэтому вчера на пороге дома Соколова появился Марк? Должен был сработать эффект неожиданности?
— Ну надо же. Какая проницательность, — хмыкает Мирон. — И не захотелось попробовать второго?
Он надо мной издевается. Хочет сделать больно. И ему, черт побери, это удаётся! Воздух спирает в лёгких как от удара.
— Почему же не захотелось? — теперь наступает моя очередь кривить губы в усмешке. — От перемены мест слагаемых сумма не меняется. Может быть, твой брат будет даже лучше, чем ты? Или, может, замутим что-нибудь на троих? Ты сзади. Он спереди. Я посередине. Вы уже такое проворачивали? Делили девушку на двоих? — Вскидываю руку с оттопыренным средним пальцем и тычу ею Гейдену в лицо. — А вот это видел? Знаешь куда можешь пойти вместе со своим братом? В жо…
Гейден слизывает с губ капли моей слюны и резким движением опускает мою руку вниз. До боли стискивает запястья, так что я осекаюсь на половине слова и кривлю лицо.
— Хочешь, чтобы тебя выебали сразу двое или, может, трое, пятеро? Так покричи погромче, желающие сразу найдутся, — цедит сквозь зубы, приближаясь ко мне, так что мы почти соприкасаемся носами. — Или помогу тебе такое устроить. Только попроси.
Глава 5
Распахиваю глаза в шоке, пялясь на перекошенное от ярости лицо Мирона. Вена на лбу вздута, крылья носа подрагивают. Ещё раз быстро смачивает губы, и я как приклеенная наблюдаю за движением его языка.
Пытаюсь выдернуть руку, но её лишь сильнее сдавливают мужские пальцы, тянут вниз.
Причиняют боль. Специально. Скорее всего, останутся некрасивые красные отметины. Плечо простреливает спазм, сумка валится на пол с глухим стуком.
Какого чёрта он так взбесился? Обычно ему нравились мои подёргивания за усы и смелые ответы. Но сейчас он явно балансирует на грани бешенства и с трудом держит себя в руках.
Резкие слова, вылетевшие из моего рта, не идут ни в какое сравнение с тем, какую грязь Мирон только что обрушил на меня. Несправедливо. Зло. До подрагивающих губ, которые тут же поджимаю, одновременно втягивая голову в плечи.
— Ты больной на всю голову, — говорю тихо, чуть хрипло, потому что фразы царапают горло и с трудом проталкиваются через тугой образовавшийся ком. Пытаюсь проглотить его и вернуть голосу былую звонкость, но понимаю, что могу лишь расплакаться.
— Какой есть. — Мирон ослабляет хватку на моих запястьях и отшатывается, запинается и налетает спиной на стену. Встряхивает головой, прожигая взглядом. Запускает пятерню в волосы, откидывая растрепавшиеся пряди со лба. — Какой есть, — повторяет глухо.
Мне бы сейчас поднять сумку и с гордо вздёрнутым носом пройти мимо. Только не получается. Ноги будто свинцом налились и прилипли к полу. С места не сдвинуться. Сердце бешено колотится о рёбра, пробуксовывая.
У Гейдена тоже грудь вздымается быстро, дышит он часто. Выглядит безумным.
— И я такая, какая есть. Меняться не планирую.