Обвиваю руками шею Мирона и утыкаюсь носом в её основание. Так и стоим ещё несколько секунд сплетённые в единое целое. Боюсь пошевелиться. На языке вертится миллион вопросов, но я молчу. Не хочу портить момент.

Мирон отстраняется первым. Бьет кулаком по кнопке первого этажа и, переплетая наши пальцы, ведёт меня к машине.

— Как ты узнал, что я тебя не послушалась, Мирон? — всё же спрашиваю, забравшись на переднее сиденье. — Или просто решил развеяться?

На приборной панели и правда лежит коробка от нового мобильника. Прикусив губу, гипнотизирую её взглядом.

— Марк видео скинул. Ему кто-то отправил. Ты в курсе, что ни хера не незаметная? — усмехается Мирон. — Я был недалеко. Ехал домой, а тут НеАнгел в блядском монашеском платье, вместо того чтобы лежать в моей кровати полностью голой. Прикидываешь степень моего разочарования?

— Ты сам выбрал это платье. — Закинув ногу на ногу, расправляю ткань на бёдрах.

— И оно мне нравится.

В квартире я чувствую неловкость. Замерев в прихожей, наблюдаю, как Мирон молча и неспешно избавляется от одежды. Стягивает с себя толстовку, под которой у него ничего нет, комкает её в руках и, бросив на меня выразительный взгляд исподлобья, шагает в ванную.

Включает воду. Он не зовет меня с собой, но я иду следом.

27.1

Пар быстро заполняет совсем не тесное помещение. Стены душевой кабины потеют мгновенно. Я застываю в дверях, оттягивая воротник платья. Он меня душит и кажется совершенно лишним здесь.

Гейден беззастенчиво обнажается. Повернувшись ко мне спиной, вслед за толстовкой снимает джинсы, стаскивает носки и чёрные боксеры. Закидывает вещи сразу в стиралку. Светя упругим задом с двумя ямочками на пояснице, шагает под струи воды, ни разу на меня не посмотрев.

Мирон определённо в курсе моего присутствия. Дверь я не прикрыла и по ногам ползёт холодок, он в свою очередь не стал закрывать душевую кабину. Либо хочет, чтобы я убралась восвояси и ждала его где-то в недрах квартиры, либо — чтобы присоединилась к нему.

Мирон всё ещё злится. Это заметно по резким отрывистым движениям и по тому, что он до сих пор — с самого момента, как мы попали в квартиру — не сказал ни слова. Мы помирились или нет?

Волосы липнут к лицу, и мне бы уйти, раздеться и лечь в позу звезды в ожидании, когда меня накажут за то, что сунулась куда не следует, но ноги приросли к полу и отказываются уходить.

Пожираю глазами тренированное тело Гейдена. Впитываю всё: как перекатываются его мышцы, как кожа блестит под каплями воды, — и во рту собирается слюна. До покалывания в пальцах хочу к нему прикоснуться.

Гейден упирается руками в стену, опустив голову. Уязвим в своей наготе и настолько притягателен, что меня тянет к нему как магнитом.

Никуда я не уйду. Мы будем мириться. Так, как нам обоим нравится это делать. Только в сексе мы друг с другом честны и открыты.

Завожу руку за спину, расстегивая молнию на платье. Оставляю его валяться на чёрном кафельном полу, отправляя туда же своё бельё и чулки.

Соски сжимаются в твёрдые горошины то ли от соприкосновения с воздухом, то ли от моего эмоционального состояния. Я тоже всё ещё злюсь. Злюсь и одновременно хочу Мирона. Ужасно соскучилась по его скверному характеру и прекрасному члену, умеющему доставить удовольствие.