Когда паспорта собрали в очередной раз, Тимур опять откинул спинку сидения и уснул. Легкая музыка в крошечных наушниках убаюкивала лучше колыбельной. Для ощущения полной гармонии не хватало только тепла тела Адама, к которому он уже успел привыкнуть за последние полгода. С того самого дня, как все разъехались после отдыха в коттедже Макса, и Адам с Тимуром смогли поселиться вместе, они почти не расставались и все ночи проводили вместе. Исключением стали лишь те злосчастные два дня, за которые юноша до сих пор ненавидел себя, и время болезни Адама, когда приходилось скрывать свои отношения от родных. Все остальное время молодые люди жили вместе и спали в одной постели, тесно прижимаясь друг к другу, как самые обычные влюбленные, не способные надолго расставаться, а встретившись, спешащие заключить друг друга в объятия.

Первое время в коттедже, когда с ними еще жили хозяева, Макс и Наташа, отношения Адама и Тимура были почти платоническими. Ночами они чаще разговаривали или целовались, не торопясь переходить к более откровенным действиям. Обоих немного пугало возникшее почти из ниоткуда сильное чувство и жгучее желание, овладевавшее ими обоими всякий раз, как они оставались наедине и могли не опасаясь прикасаться. Только когда огромный дом остался полностью в их распоряжении, молодые люди решили стать любовниками по всем правилам. Более опытный в этом вопросе Адам поначалу взял инициативу на себя, чтоб научить всему своего возлюбленного. Тот с радостью согласился учиться, но недолго был в роли того, кто только получает удовольствие и ничего не дает взамен. Тимур сразу начал применять новые знания на практике, и вскоре превзошел своего скромного нежного учителя, привнеся в их интимные отношения немного грубости и откровенного доминирования. Возможно, потому что Адам позволял ему все, юноша так быстро почувствовал свою безнаказанность и совершил ту страшную ошибку, возможно, она была неизбежна, и ему нужен был урок, чтоб усмирить юношеский пыл. Но после Тимур, в самом деле, стал более чутким и оба вновь уравнялись в правах, не вдаваясь в крайности. Никто из них не был господином или альфой, оба играли одинаковые роли и в жизни, и в постели. Молодые люди стали не просто влюбленной парой, друзьями или сожителями, они были самыми настоящими партнерами, и партнерство это было равноправным.

Тимур спал не крепко, поскольку было еще слишком рано для ночного сна, да и в салоне царило оживление. Купленные в магазине беспошлинной торговли горячительные напитки разливались в пластиковые стаканчики и распространялись по салону. Группа превратилась в дружную компанию, продолжая выпивать и знакомиться. Адам не стал изображать скромника и принял стакан от соседа, сидевшего впереди. Со своей стороны он предложил шоколад, имевшийся у них с Тимуром в большом количестве. Под распиваемый коньяк он пришелся очень кстати. Девушки угощались шампанским. Наташе и Свете, тоже присоединившихся к празднику, шоколада от Адама досталось больше других. Наташа опять развеселилась и без умолку болтала. Она даже пожертвовала местом у окна, чтоб быть поближе к предмету своих грез.

-  Ты не хочешь коньяка? – спросил мужчина, заметив, что юноша открыл глаза и смотрит на него.

-  Что? – спросил тот, вынимая из ушей наушники.

-  Мы тут наплевали на правила и бухаем, как самые настоящие русско-украинские туристы, – объяснил вакханалию Адам. – У меня коньяк. Хочешь?

-  Я бы сказал тебе, чего я хочу, – усмехнувшись, ответил Тимур.

-  Скажи, – беспечно предложил мужчина, не заметив многозначительного взгляда юноши.

Тот приблизился, чтоб сказать на ухо, и горячо начал шептать все то, о чем только что грезил в сладком полусне. Адам слушал и грудь его вздымалась все чаще. Тимур закончил и, удовлетворенно посмеиваясь, откинулся на спинку. Адам оставил его слова без ответа и сделал большой глоток из своего стаканчика.