— А почему свет выключен? — удивился он.

— Свет ничего не даст, — ответил я. — Вот тут. — Я вложил ему в руку фонарь и спросил: — Вы слышите?

— Что я должен услышать?

— Просто прислушайтесь.

И снова только шум двигателей и сжатого воздуха.

— Я не…

— Тссс! Слушайте!

Он разинул рот и простоял так с минуту, а только потом закрыл. Двигатели теперь звучали тише, и пришел звук — окутал нас, как водяной пар, как туман. Я даже не замечал, что мне холодно, пока не обнаружил, что руки дрожат.

— Что за чертовщина? — спросил Хэдли. — Похоже на…

— Не надо, — перебил я его. — Этого просто не может быть. — Я кивком указал на металлические ящики. — Вы же знаете, что в этих гробах?

Он не ответил. Казалось, что источник шума на мгновение приблизился, а потом снова отдалился. Хэдли попытался проследить за ним лучом фонарика.

— Вы можете сказать, откуда он исходит?

— Нет. Но я рад, что вы тоже слышите его, сэр.

Хэдли почесал в затылке с таким видом, словно проглотил что-то мерзкое и никак не может избавиться от послевкусия.

— Будь я проклят, — пробормотал он.

И тут, как раньше, шум утих, и остался только звук работающих двигателей.

— Я зажгу свет. — Я неуверенно двинулся к выключателю. — А командиру сообщать пока не буду.

Хэдли промолчал, соглашаясь. Когда я снова подошел к нему, он разглядывал ближайший гроб через ячейки сетки.

— Нужно открыть и проверить, — тусклым голосом сказал он.

Я не ответил. Мне приходилось проверять грузы в полете, но не в таких ситуациях — гробы с телами солдат я ни разу не открывал. А если Пембри говорила правду, то я не мог представить себе ничего более ужасного, чем заглянуть в любой из этих ящиков.