Кипя праведным гневом из-за своего прерванного сна, он вошёл в спальню первокурсников и обозрел горизонт: шесть пологов зашторены, и за пятью из них никаких признаков движения. А вот последняя кровать… должно быть, поттеровская. Он услышал глухой звук. Что это мальчишка делает?

Почти опасаясь того, что может увидеть, Северус пересёк комнату, подошёл к кровати и отдёрнул занавески. Сопляк лежал, свернувшись в комок, прижав одну руку ко лбу, и что-то бессвязно бормотал. Он был одет в полинялую, мешковатую магловскую футболку, которая полностью закрывала его.

– Как это понимать?! – прошипел Северус, понизив голос ради тех, кого щенок ещё не успел разбудить.

Глаза мальчишки резко открылись, явственно наполненные страхом, и он помотал головой.

– Извините, сэр. Я… я не собирался вставать, простите.

Его пальцы сдавливали кожу вокруг того места, где находился знаменитый шрам, и Северус нахмурился, увидев багровую плоть, контрастирующую с бледным лбом мальчика. Кровотечение?

– Вы поранились, – сказал он. – Уберите руку.

– Простите, сэр, – прошептал щенок, подчиняясь, но зажмурился, словно боль усилилась, когда он отпустил свой лоб.

Северус пригляделся. Шрам выглядел воспалённым. И это через десять лет!

– Вы его расковыряли, Поттер?