— Тийю, выслушай мать до конца, — перебил её Бестужев, — ты даже не представляешь, от чего сейчас отказываешься!

Берг вдохнула, чтобы ответить, но тут Морозов поднял руку и тихо попросил:

— Тийю, девочка, выслушай маму, а мы с Инной пока попробуем приготовить ужин. Инночка, пойдём, пусть Тийю поговорить со своими гостями.

Инна резко обернулась к Морозову, который аккуратно прикрыл дверь на кухню, и поднесла руки к груди в молитвенном жесте:

— Кирилл Сергеевич, её нельзя оставлять с ним! Он и так выпил из неё крови на полжизни вперёд!

— Т-с-с, тихо, девочка. — Он чуть потянул дверь на себя и прижал возмущённую девушку к себе. — Никто не оставит ни её, ни вас с Лизой. Мы всегда рядом.

А в это время Бестужев усадил мать Тийю в кресло, сам отошёл чуть назад и внимательно осмотрел бывшую жену. А она изменилась, дерзит, посмела даже перебить его. Ну ничего, они с её матерью выбьют из неё это непослушание.

— Тийю, — Мия Вильгельмовна выпрямила спину и вроде бы небрежным, но точным выверенным жестом поправила лёгкий шёлковый палантин на плечах. — Мне необходимо, чтобы ты быстро собралась, нельзя терять ни минуты. Компания ВВС снимает фильм обо мне и Генрихе. И им нужен сюжет о нашей семье. Все должны знать, что ты счастлива в браке. Господин Бестужев подходит нам по своему происхождению и позиции на социальной лестнице. Ваш развод не помешает, наоборот, покажет, что мы тоже люди и можем ошибаться. Но в ближайшие дни вы снова должны оформить ваш брак. Поэтому ты уезжаешь отсюда. Дом пока можно оставить как память, но я уже дала задание своим агентам, чтобы они готовили его к продаже.

— Ты не имеешь на это никакого права! — спокойно парировала Тийю. — Дом после смерти бабушки принадлежит мне. А вы с отцом никакого отношения к нему не имеете.

— Не груби матери, — прошипел Бестужев. — Не понимаю, почему ты отказываешься, перед тобой открываются такие перспективы, а…

— Владимир, я могу принять, что мама ничего не понимает в сложившейся ситуации и пытается как всегда вывернуть всё себе на пользу, но ты! Ты офицер, и ты знаешь, что я не могу! Не могу куда-то ехать. Впрочем, я не хочу ни ехать куда-либо, ни тем более иметь какие-то дела с тобой!

— Но нам же было хорошо вместе, — воскликнул удивлённый её отказом мужчина.

— Нет, мне не было хорошо.

— Это неважно, — отмахнулся Бестужев. — Сейчас речь идёт о твоей матери, а она в отличие от тебя звезда мирового масштаба.

— В отличие от тебя тоже, — спокойно ответила Тийю. — Я повторяю, я никуда не поеду. А кстати, где отец?

Мия Вильгельмовна пожала плечами:

— Ему некогда заниматься такими мелочами. У него выставка в Берлине. Его работы выставляются вместе с шедеврами Трейси Эмин.

— А меня вы отнесли к категории «мелочи». Как это мило. — Тийю качнула головой и устало опустилась в кресло. — Я повторяю — я никуда не еду, у меня своя жизнь, вы можете остаться сегодня здесь, уже совсем стемнело, но с завтрашнего дня я не желаю видеть в моём доме моего бывшего мужа. А теперь извините — у меня гости.

— Неблагодарная дрянь, — прошептала её мать. — Я рожала тебя в муках, я оставила сцену на целый год ради тебя, мне пришлось отказаться от работы в Королевской опере в Стокгольме, я заботилась, чтобы ты ни в чём не нуждалась, я твоя мать, я…

— Я… я… я… Ты слышишь себя? Кругом «я», а ты можешь хотя раз забыть о себе и подумать о других? — Тийю поднялась с кресла и горько прошептала: — Мать — это такое высокое звание, до которого никогда не долететь кукушке.