— Евгения Валерьевна Золотарева. Студентка МГУ, — первой отвечала Женя. Она достала из сумки, закрепленной на поясе, паспорт, и спецназовец подошел и забрал его.
— МГУ? — полковник поднял одну бровь. — Что же вы делаете в Сергиевом, Евгения? Вам не надо быть с родителями?
Женя молчала. Она хотела что-то ответить, но я опередил ее.
— Она не обязана отвечать на этот вопрос.
Полковник посмотрел сначала на Женю, потом на меня. Но промолчал. После этого он расспросил остальных. Все закончилось минут через двадцать. ОМОН пропустил нас на территорию. Мне разрешили оставить при себе пистолет, но я был обязан держать обойму отдельно от него.
— Спасибо, что ты ответил за меня, — поблагодарила меня Женя.
— Ты постоянно благодаришь меня. И не всегда по делу, — улыбнулся я.
Женя тоже улыбнулась. Она хотела сказать что-то еще, но к нам подошел полковник.
— Вы впервые в Лавре. Ну, в том ее виде, в каком она есть сейчас, — начал он. Потом указал налево. — Там можно поесть. На счет размещения спросите там же. На случай, если вы захотите поступить на службу, подходите ко мне. С вашим послужным списком, товарищ сержант, вам найдется место в наших рядах.
— Спасибо. А где у вас радиорубка? — спросил я.
— А кто вам нужен?
— Григорий Арсеньевич Лобушев.
— А откуда вы его знаете? — спросил полковник.
— Он сосед моей семьи. И я надеюсь, он сможет помочь мне найти моих родителей.
Полковник кивнул и попросил идти за ним. Мы шли в сторону колокольни. В общем-то, в Лавре ничего не изменилось. Правда, на всех площадях, засеянных газоном, выросли палаточные городки.
— Как они ночуют в палатках? — спросила Женя, смотря вокруг.
— В палатках ночуют военные. Те, кому не привыкать спать на морозе, — ответил полковник. Потом повернулся ко мне. — А вам приходилось ночевать на морозе, Федор?
— И не раз.
Мы проходили мимо одного из палаточных городков.
Палатки были строго систематизированы. Костров не было, возле каждой четвертой палатки стояла газовая горелка. Возле нее на корточках, или на самодельных табуретках, сидели бойцы. Когда мы проходили мимо них, каждый обращал внимание на Женю. Не все взгляды были доброжелательны, и Женя стала идти совсем близко ко мне. Заметив ее перемены в ее настроении, я взял ее за руку. Мы подошли к колокольне. Зашли внутрь, и поднялись наверх.