— А если не убегать?

— Мы не знаем, кто они. Конечно, мы можем остановиться, сдаться. Но есть одно «но», — я не отрывался от дороги, говоря с Женей.

— Какое?

— Я прострелил руку их солдату. Конечно, это могут быть обычные горожане, я надеюсь, что так и есть. Но никому не понравится, что их другу, или брату, прострелили руку, понимаешь?

Я посмотрел на Женю, и она кивнула. После этого я посмотрел в зеркало заднего вида. Машина преследователей набирала ход. Скоро они уже должны были нагнать нас. Мы пронеслись мимо парка.

— А если все-таки попробовать договориться? — поинтересовалась Женя.

Я не ответил. Я смотрел вперед. Впереди было огромное стадо ходячих мертвецов. Они, переваливаясь, ходили с одного края улицы, к другому.

— Держись, — скомандовал я Жене, и переключил передачу.

Машина неслась прямо к толпе. Первого мертвеца, подвернувшегося под бампер, подмяло под машину. Остальных я объезжал. Не отрываясь от руля, я сказал:

— Когда я скажу, держись изо всех сил. Поняла?

— Да, — ответила Женя, и так держащаяся за ручку.

Я ехал вперед. На спидометре стрелка колебалась почти в самом правом краю. Я посмотрел в зеркало заднего вида, машина преследователей все еще держалась сзади. Слева показался поворот.

— Держись! — крикнул я, резко поворачивая налево.

Машину дернуло, но она все же повернуло. Скорость резко упала, но я вжал в пол многострадальную педаль, и «шестерка» начала набирать ее снова.

Машина преследователей отстала, раздались выстрелы. Но не по нам. Они стреляли по мертвецам, которые были уже совсем вплотную. Женя посмотрела назад, потом повернулась и с глубоким вздохом облегчения опустилась на спинку кресла.

— Никогда больше так не делай, — попросила она. — Иначе я больше никуда с тобой не поеду.

— Не буду, — я улыбнулся. Потом посмотрел в зеркала. — Они отстали. Это хорошо. Можно объехать их лагерь, и выходить на прежний курс.

— Ты хорошо водишь, — сказала Женя, сидя все также опершись на спинку.

— Спасибо за комплимент, — я снова улыбнулся. Потом продолжил. — Меня отец водить учил еще в шестнадцать лет.

— Хороший у тебя отец, — немного грустно сказала Женя. Потом повернулась к окну. посмотрел на нее. Я отлично понимал, что она сейчас чувствует. Наверное, то же самое чувствовал и я. Неизвестность всегда играет злую шутку.