Когда Михаэль наконец выключил свет в спальне, была уже почти полночь. Он быстро заснул. Она лежала в темноте, поглаживая пальцем кольцо, которое он подарил ей в Париже. Теперь Михаэль принадлежал ей. Затем Сюзанна стала думать о матери, о Дитере, который, вероятно, удивляется, почему она до сих пор не дала о себе знать из Румынии. Решив позвонить Дитеру на следующее утро, во втором часу ночи она погрузилась в беспокойный сон. Вскоре ее разбудил уже знакомый звук. Металлический щелчок системы блокировки дверей. Кто-то вошел в дом. Или вышел из него.
Она часто слышала этот характерный звук. Иногда это была Андреа, в большинстве случаев – Михаэль. Еще не до конца проснувшись, Сюзанна решила, что уже раннее утро и Михаэль уезжает на работу в лабораторию. Приглушенный крик окончательно разбудил ее. Сюзанна вздрогнула и принялась в темноте шарить по кровати. Михаэль лежал рядом с ней, он крепко спал.
В комнате было темно, дверь в прихожую закрыта. На лестнице раздались тяжелые шаги. Кто-то поднимался наверх и, похоже, не боялся, что его услышат. Сюзанна стала трясти Михаэля за плечо и прошептала ему на ухо:
– Михаэль, проснись, в доме кто-то есть.
Под дверью появилась тонкая желтая полоса света – в прихожей автоматически включилось освещение. Сюзанна стала изо всех сил трясти Михаэля за плечо и настойчиво шептала:
– Михаэль.
Не успел он проснуться, как дверь отворилась. Яркий луч света замелькал по комнате, ударил в лицо Сюзанне, едва не ослепив ее. В прихожей кто-то приглушенно всхлипнул. Вслед за этим низкий, глухой голос потребовал:
– Успокойся наконец.
Сюзанна услышала звук удара и жалобный стон. Из-за яркого света она ничего не могла разглядеть. И тут раздался голос Маркуса Цуркойлена:
– Не так грубо, Рамон.
Михаэль приподнялся на кровати и зажмурился от яркого света.
– Что здесь…
Глухой голос прервал его:
– Спокойно, приятель. Не двигайся, а то пристрелю.
В дверях стояли двое. Когда в комнате включился свет, Сюзанна увидела их. Маркус Цуркойлен вежливо улыбнулся и стал приближаться к кровати. Рамон остался стоять у двери. Михаэль хотел было схватить трубку телефона, стоявшего рядом с кроватью, но Рамон зарычал:
– Без глупостей, иначе ты покойник!
Цуркойлен снова стал корить своего спутника за грубость. Разве можно вести важную беседу на таком ужасном жаргоне? Затем он посоветовал Михаэлю в целях сохранения здоровья придерживаться указаний Рамона.
– Со своей стороны я делал все возможное, чтобы привить Рамону хорошие манеры. К сожалению, его дурное воспитание все время дает о себе знать.
Вежливость Цуркойлена была страшнее пистолета в руке Рамона.
Сюзанна, раздетая, сидела на кровати и, словно загипнотизированная, смотрела на дуло пистолета. Ей казалось, что она перенеслась в прошлое, когда после второго налета на банк она очнулась на заброшенном заводе. Михаэль прикрыл ей грудь простыней.