— Где, черт возьми, ты была? Я зарычал, обхватывая ее руками и поднимая с земли. Я обзванивал всех и вся, пытаясь выяснить, где она, но безуспешно. Никто не знал о штаб-квартире ФБР в городе, но я был уверен, что именно это сказал агент непосредственно перед тем, как ее увезли.
— Ой, — простонала она, но это был не просто стон. Нет, это был стон боли.
Я отстранился от нее, всматриваясь в ее лицо и чувствуя, как раскаленный добела гнев обрушивается на меня с такой силой, что я отшатнулся.
— Что, черт возьми, они сделали?
Я зарычал. Ее губа стала в два раза больше и стала темно-фиолетовой, но именно засохшая кровь, стекающая по ее шее, вызвала у меня желание вытащить пистолет и найти гребаного агента Моргана. Наблюдая, как он отдает приказы всем подряд, когда они разносят дом на части, я понял, что он был главным.
— Ты можешь заплатить таксисту? Спросила Аида, закрыв глаза и положив голову мне на плечо. Ее тело было истощено, становясь тяжелее, чем дольше она прижималась ко мне.
Я развернул нас, моргая при виде Матео и Кристиана, которые стояли в нескольких футах от меня.
— Заплати ему.
Я шагнул к ним.
— И дай ему чаевые за то, что доставил ее домой целой и невредимой.
Аида вздохнула, таким вздохом, который говорил мне, что она счастлива быть дома, но я ничего этого не почувствовал, по крайней мере, в тот момент. Ярость охватила меня так сильно, что все, о чем я мог думать, это выяснить, что, черт возьми, происходит, и получить ответы на некоторые вопросы.
Я крепко обнял Аиду, направляясь вверх по лестнице в нашу комнату. Все наши вещи были разбросаны по полу: ее одежда и косметика, мои костюмы, даже матрас был сдернут с кровати и оставлен наполовину на ней, наполовину на полу.
Они разнесли каждый дюйм дома, им было наплевать, если они что-нибудь сломают. Это было то, что они сделали, то, что они делали всегда, что было еще одной причиной, по которой я не собирался оставлять это. Они вторглись в мой дом по ордеру, подписанному судьей, который, как я знал, числился в платежной ведомости «Энтерпрайза», в частности, Пьеро. Он был тем, кто имел дело с политиками и судьями, но не предупредил меня о том, что что-то грядет. Я нутром чуял это, но это отличалось от обладания надежной информацией.
Я отвел нас в ванную, включил душ и направился прямо под него, не заботясь о том, что мы все еще были полностью одеты. Она прижалась ко мне, когда вода ударила ей в спину, ее грудь вздымалась от движения.
— Я убью их, — сказал я ей.
— Я убью каждого из них за то, что они причинили тебе боль. Я знал, что выполню это обещание, независимо от того, потребуется ли мне на это месяцы или годы. Я бы позаботился о том, чтобы они получили возмездие за то, что прикоснулись к тому, что принадлежало мне.
— Хорошо, — прошептала она, и я замер. Я не ожидал, что она согласится со мной, но я не должен был удивляться, не после всего, что она сделала за последний день. Она пыталась добраться до агента, который ударил меня пистолетом, совершенно не заботясь о том, что ее окружает ФБР. Она боролась за то, что считала правильным, и, черт возьми, мне это в ней не нравилось.
— Позволь мне вымыть тебя, — сказал я, опуская ее. Ее ноги коснулись кафельного пола, и она сняла свои шлепанцы, бросив их на край душа. Я помог ей снять футболку, улыбаясь тому факту, что на ней не было лифчика. Честно говоря, я задавался вопросом, носила ли она его единственный раз, когда училась в колледже.
Мои руки скользнули вниз по ее рукам к запястьям, где она поморщилась, и мой гнев медленно превратился в пытку. Фиолетовые полосы покрывали ее маленькие запястья, и я не мог не винить себя. Если бы я проверил двух солдат, которые пытались обокрасть меня в первую брачную ночь, то, возможно, обнаружил бы, что один из них был из ФБР. Я позволял другим людям выполнять эту работу, но теперь понял, что не могу полагаться ни на кого другого, во всяком случае, пока.
Папа всегда справлялся со всем сам, и снова и снова я спрашивал, почему он не позволял подчиненным заниматься делами, в которых ему не нужно было участвовать.