Лорд Брэндон резко выкинул ладонь правой руки вперед. Полыхнула молния, грохнул гром. Часть балкона, откуда по-прежнему палили пулеметные очереди, вздрогнула и обрушилась вниз мелкими бесформенными кусками, вместе с находящимися рядом людьми, превратившимися в подобие мясного фарша, залитого кровью. Часть декораций на сцене рухнула вниз, раздавив давно поваленные гигантские ирисы и завалив оркестровую яму: жалобно пискнули рвущиеся струны.
Грохот пальбы исчез, уступив место страшной полифонии стонов умирающих, криков и рыданий раненных, плача выживших и дикого воя аниматов. Эйслин сидела бледная, по ее щеке текла слеза.
- Чего они орут? – удивился Ханс, показывая на аниматов. – Еще одно нападение?
- Вряд ли, - лорд Брэндон с сомнением покачал головой, нежно обняв рукой дрожащую Эйслин, - просто слишком много смертей, страданий. Чужие эмоции смерти их переполнили, что вызвало аварийный сбой в программе. Но в любом случае надо уходить.
- Пойдемте, - Ханс решительно направился к двери ложи. – Окружить лорда и леди, держать оружие наготове. Не расслабляемся, там могут быть бандиты или другой такой же автоматический пулемет.
Они быстро и решительно прошли по холлу театра, свернули направо, налево, снова направо, направляясь по узким коридорам к маленькой лестнице, ведущей к служебному входу в театр: выходить через парадный подъезд было слишком опасно, да и непросто – выход был запружен толпами испуганных, шокированных и отчаявшихся людей.
Когда они снова свернули направо и идущий впереди Ханс широкими шагами направился к узкой дверце, ведущей на лестницу, где-то неподалеку от них медная шестеренка, наконец, завершила свой круг, оповестив о том едва слышным щелчком, которому в суматохе царящего хаоса не придали значения ни лорд Брэндон Вальдред, ни Ханс Гюнтер.
Снаружи казалось, что здание Камланского театра вдруг на мгновение бесшумно окружило сияние, похожее на переливы миллиардов бриллиантов. И лишь потом, когда из всех окон вслед за разлетевшимися стеклами вырвались огромные языки пламени, лица зевак, собравшихся к тому времени у театра, моментально побледнели, раскрыв рты в ужасе.
Жуткий, сносящий с ног, грохот едва успел достичь зрителей, как стены массивного здания театра сложились и почти мгновенно исчезли в исполинском быстро расползающемся клубе дыма и пыли, горячей волной накрывшем всё вокруг.
В темноте сквозь завесу пыли прорывались высокие языки пожара, бушующего среди гор обломков бетона, мрамора и дерева, похожие на пляску демонов ада. Крики, стоны, мольбы терялись в плотном облаке копоти и праха, будто напрасные мольбы путников, забредших в тумане в непроходимые топи.
Казалось, что мир пришел к концу. И замер.
Лэнс вздрогнул. Нахмурился. В ответ на вопросительный взгляд Бланки лишь пожал плечами.
В соседней комнате раздался звонок телефона. Через несколько секунд дворецкий, постучав, открыл дверь и жестом пригласил Питера.
Питер вернулся через минуту – бледный, с дрожащими губами и руками. За несколько мгновений до его появления Лэнс тяжело вздохнул и встал, не глядя на Бланку.
- Ваше могущество, - Питер преклонил колено перед Лэнсом.
- Отец? – голос Лэнса был хриплым, но спокойным.
- Да, - почти шепотом подтвердил Питер, не смотря Лэнсу в глаза.
- А леди Эйслин?
- И она, и мистер Гюнтер, и еще несколько сотен человек. Был взрыв в театре, здание уничтожено. Количество жертв может быть огромным. Почти вся аристократия Нью Эвалона. Катастрофа.
- Ты уверен, что отец погиб? Его не так-то просто убить. Может, он жив под завалами?