- Как будет угодно Вашему могуществу, - Рэй снова склонился, тщательно скрывая наполнившую его радость. – Я делал это не ради награды, а потому что переживал за мальчика.
- Правда в том, Рэй, - голос лорда был абсолютно нейтрален и спокоен, а его голубые глаза цепко вглядывались в глаза Рэя, - что своим поступком ты прервал важное для моего сына испытание, а тем самым поставил его в смертельную опасность, потому что ему придется пройти испытание на Пустошах еще раз. И потом, не знаю, как Лэнс оказался в Фарадее, это сильно в стороне от его пути, но уверен, что без тебя в принятии этого решения не обошлось. Ты поставил жить лорда в опасность, Рэй. Мой сын хочет, чтобы тебе больше не пришлось рисковать жизнью на Пустошах. Что ж, он прав. Потому что твоя жизнь закончилась, Рэй.
Лорд Брэндон слегка повел рукой, и тело Рэя свело судорогой. Горло и грудь как будто перехватило раскаленным железным обручем. Рэй задергался, затрясся и захрипел, не в силах дышать. Но упасть на землю, на камни, в пыль дороги, ему тоже что-то не давало. Лорд щелкнул пальцами, и шея Рэя с хрустом переломилась, голова безвольно свесилась на сторону, глаза остекленели. Лорд Брэндон снова двинул рукой, и безжизненное тело Рэя рухнуло, обмякнув, на дорогу.
Лорд повернулся и пошел к мобилю. Охранники и аниматы бросились к своим экипажам. Мобили синхронно развернулись на узкой дороге и с тихим шелестом исчезли за поворотом. На тело Рэя, лежавшее посреди дороги, так никто и не взглянул.
Часть II.
Хрустальная туфелька.
Это несправедливо. Это оскорбительно. Это, в конце концов, просто обидно!
Синтия взглянула в большое, во весь рост, зеркало и гневно топнула ножкой. Едва сдержала слёзы. Она взрослая девушка, а взрослые девушки из хороших семей не плачут. Отец всегда так говорил. О, папа, если бы ты только был здесь… Всхлипнула, но сдержалась. Еще не хватало расплакаться из-за этих. Было бы из-за чего…
Она бросила взгляд на стопку бумаг на столе, между арифмометром и пишущей машинкой с блестящими круглыми клавишами. От бумаг ощутимо веяло скукой. Счета, накладные, чеки, квитанции… Да проще вырастить розовый куст за ночь и перебрать три мешка гороха и чечевицы, чем разобрать всё это!
Нет, вообще-то Синтия в этом была хороша. Цифры, бумаги, документы – это был ее мир. Волшебный, полный приключений и внезапных открытий мир бухгалтерии. Но не сегодня же! В конце концов, компанию создал ее папа, он бы никогда такого не допустил. Не допустил бы, чтобы его любимая и единственная дочка сидела бы над стопкой проклятых бумажек, вместо того, чтобы отправиться на прием по случаю праздника весеннего равноденствия, Истарии, устраиваемый лордом Брэндоном.
Как жаль, что папа так рано покинул нас, проклятая болезнь… Теперь, после его смерти всё управление в Маршалл Инкорпорейтед захватила жена отца, мачеха Синтии, и ее мерзкие доченьки. Теперь они управляли империей мыла, шампуней и кремов, созданной ее отцом. Империей, которая должна была принадлежать ей, Синтии Маршалл, и только ей. Ну, конечно, мачеха и ее девчонки специально тянули с бумагами до самого конца, до последней недели сдачи годового отчета! Специально принесли всё в последний момент, чтобы не дать Синтии поехать на прием. А там так красиво! Ах…
Да что теперь себя накручивать. Через два года, когда ей исполнится двадцать один, она, в соответствии с завещанием отца, вступит во владение компанией. И тогда она всем покажет. Да, покажет. Они все запомнят ее на всю жизнь. Она уже нашла хороших, цепких адвокатов, которые будут ее представлять. А пока ее задача: сохранить деньги компании, не дать мачехе и ее мерзким сучкам всё разворовать. Ха, ничего у них не выйдет – Синтия торжествующе усмехнулась. Потому что цифры, бумаги, документы – это был ее мир.
Синтия поправила очки, вздохнув, уселась на неудобный стул и, склонившись над столом, начала перебирать бумаги. Осторожный стук в дверь помешал ей.
- Да? – она раздраженно повернулась к двери.
- Мисс Синтия, - дворецкий Ричард, пожилой, с седыми бакенбардами, давний друг ее отца, всегда сочувствующий ей, вошел бесшумно, - прошу прощения за беспокойство. Приехала мисс Вивьен де Шантель. Соблаговолите ли вы ее принять?
- Конечно, Ричард, - Синтия вспорхнула со стула, расплываясь в улыбке, - проводи ее в малую гостиную. И принеси нам кофе и сладости, пожалуйста.
- Сию минуту, мисс Синтия, - дворецкий исчез, слегка поклонившись.
Синтия была рада Вивьен, она любила с ней общаться. Они встречались каждую неделю, по вторникам – Синтия брала у мисс де Шантель, мадмуазель де Шантель, уроки галлийского языка. И заодно перенимала последние веяния галлийской моды и поведения. Поведение такое, впрочем, вряд ли бы одобрили в чопорных домах обладателей «старых денег» Нью Эвалона. Но молодым девушкам и юношам, кои и являлись клиентами мадмуазель де Шантель, на мнение чопорных старых толстосумов было откровенно наплевать. По крайней мере, до той поры, пока те оплачивали их счета. Мадмуазель Вивьен была востребована и популярна, и попасть к ней было не всегда по карману даже обеспеченным ньюэвалонцам. Она крутилась на самом верху ньюэвалонского общества и многих, очень многих знала. Поговаривали даже, обычно шепотом и предварительно оглядевшись по сторонам, что она чрезвычайно близко дружна с самим лордом Брэндоном. А потому мадмуазель де Шантель очень многое прощалось.
Синтия любила общаться с Вивьен, и потому спешила в малую гостиную на третьем этаже огромного особняка с чувством предвкушения приятной встречи. Впрочем, и с легким привкусом озадаченности и тревоги. Вивьен редко приезжала к ней домой и никогда в субботу.
- Ах, Синти, ma chérie! – Вивьен широко распахнула объятия, ее улыбка, казалось, занимала целую половину ее красивого и нежного лица. – Я так тебе рада! Ça va?