– Очень.
– А припасы?
– Имеются в достатке.
– И где оно?
– А вот этого я тебе не скажу.
– Ты-то сам хоть не забудешь?
– Отметил на карте.
– Что станешь делать?
– Перевезу сюда людей из Лондона.
Крюк аж закашлялся от такой глупости.
– Каких людей, идиот? Зачем они тебе? Мы могли бы жить там вдвоем всю жизнь и ни в чем не нуждаться. Нашли бы баб в окрестностях – я уверен, они еще есть кое-где – нарожали бы с ними детей и в ус не дули. Зачем тебе возвращаться в лондонскую радиацию, если здесь она во много раз меньше?
– У меня там сын, – сухо ответил Шкипер.
Все случилось, как Шкипер и говорил. Когда Крюк выломал дверь и добрался до своего автомата и пистолета, армейский японский джип Шкипера уже едва виднелся на дороге. Стрелять по нему не имело смысла.
Крюк долго искал убежище, о котором говорил Шкипер, но так ничего и не обнаружил. Немногочисленные местные жители, сидящие по подвалам и деградировавшие от радиации, не смогли рассказать ему ничего интересного. А некоторые проявляли открытую агрессивность и бросались на него. Пришлось парочку пристрелить.
После нескольких лет поисков, Крюк раздобыл себе почтовый бронированный фургон, в котором раньше перевозили деньги, набил его отнятыми у фермеров дробовиками, и добрался-таки до Лондона. Там он, не будь дурак, за стволы выправил себе новые документы и осел окраинной станции «Арчвэй» черной линии, через одну от которой тоннель выходил на поверхность. Особо не светился, потихоньку разнюхивая, то, что его интересовало.
Вскоре обнаружилось, что его никто не разыскивал. Шкипер по непонятной причине Крюка не сдал и о найденном убежище тоже не рассказал. То ли поумнел, то ли блефовал тогда.
Крюк издали следил за его судьбой, а когда Шкипер погиб, окончательно решил, что бояться ему больше нечего, переселился ближе к центру и стал жить под своим настоящим именем. Любопытным, которые его помнили, он объяснил, что долго жил в одном из провинциальных замков, женился там, а когда на замок напали кочевники и перебили большую часть его жителей, а остальных угнали в рабство, ему удалось бежать и добраться до Лондон.
– Все-таки, – говорил Крюк, – несмотря ни на что, безопаснее, чем в столичной подземке, нет больше нигде. Больше людей – больше возможностей, – повторял он в таких случаях услышанную от кого-то поговорку, вкладывая в нее свой особый смысл.
Дела его шли ни шатко, ни валко. Он старел, и вылазки на поверхность уже не приносили прежней добычи. Налеты на караваны тоже усложнились, поскольку торговцы стали нанимать большую охрану, и нападать сделалось себе дороже.
В последнем таком налете профессиональные коммандос, охранявшие караван, изрядно потрепали банду Проповедника и оставили ее без добычи. Досталось и Крюку. Зализывая раны, он слушал опять всплывшие байки про подметро и про то, что у них кончаются припасы, и они ищут возможности куда-нибудь переехать. Один из рассказчиков божился, что лично знает человека, чей шурин поддерживает отношения с охранником подметро, поставляя ему малолетних проституток. От того, мол, и исходит эта информация.