Надо же! Разбила яйцо!

На негнущихся ногах, погруженная в собственные мысли, я вытащила колобка, подозревая, что эта кровожадная тварь прикатится обратно.

- Вот, - протянула я скатерть. – Скатерть в подарок. Только пальцы ему не суй, а то будет хот-дог!

- Сказку! – потребовал царевич, поглядывая на рычащее исчадье. – Надо ж что-то батюшке рассказать! То так, чтобы героическую! Про меня и так уже молва идет!

- Игла-а-а-а, - холодела я, чувствуя, как липнет к спине одежда. – Что? Сказку? Сейчас! Одну минутку!

Через полчаса обалдевший Иван Царевич протянул мне мешок с деньгами. Он был все еще под впечатлением сказки: «Иван Васильевич меняет ориентацию», которую я сочинила на ходу, превратив колобка в злобное чудовище, которое откусывало то, до чего допрыгивало!

Моя больная фантазия сказала мне, что даже она не ожидала от меня такого.

Кажется, я даже слегка отвлеклась, как вдруг вспомнила! Яйцо!

Бросившись в дуб, я осторожно подняла иголку, дрожащими пальцами положила ее на прилавок и стала пытаться совместить скорлупу так, чтобы… А, впрочем, это было бесполезно!

- Так, что тут у нас! – послышался голос кота, пока я мысленно прощалась с жизнью.

- А у тебя что? – спросила я, пряча за спиной иголку и протягивая коту деньги.

- Что? Опять колобка продала? – спросил кот, явно чем-то раздосадованный.

- Да, - созналась я, мечтая, чтобы он ушел побыстрее. Может, у меня будет время что-то придумать! – А что там с Лешим?

- А! Ему яйцо со смертью Кощея понадобилось! – произнес кот, а я закачалась на месте, вцепившись в прилавок. – Неси сюда! У нас как раз одно завалялось!

В этот момент мне показалось, что надо мной сгустились тучи, а под ноги ударила молния.

- Я поищу! – пообещала я, осторожно пряча ногой скорлупу под прилавок. – А зачем ему?

- Он просто яйца любит! А предыдущее разбилось! И я как-то пообещал ему… Долгая история, - отмахнулся кот.

Я отошла от прилавка и сделала вид, что ищу яйцо, хотя прекрасно знала, что его больше нет.

- Ну? Есть? – спросил кот, подметая пол роскошным хвостом.

- Нет, нет, - мямлила я, ползая под прилавком.