– Ах да, ты говорил в прошлый раз. Так еще притаранишь? – Блэкмор неожиданно стал серьезным, деловым, без всяких там ухмылочек. – Так есть товар-то?
– Ну… допустим, – задумчиво пробурчал Леонид.
– Да ты не жмись, полтинник – красная цена! Больше тебе все равно никто не даст, тем более оптом, – собеседник его вдруг покраснел, разволновался, стал размахивать руками. – Нет, ну хочешь – сам толкай. Только не советую, пипл тебя не знает, да и менты сейчас зверствуют. Так что, договорились?
– Черт с тобой, договорились. До «Молодежной» такси сколько стоит?
– Трояка хватит. А пятерку дашь – так с ветерком довезут. И без всякой очереди. Организовать?
Арцыбашев махнул рукой:
– Давай, организовывай…
Ленка ему обрадовалась, это было видно. Сразу накинулась с вопросами, мол, где столько дней пропадал. Леонид отвечал уклончиво, мол, он же командированный, вот и…
– Поняла, поняла, – засмеялась Лена. – Суп на вечер варить? Будешь? Или… может, в ресторан сходим?
– В ресторан? – Арцыбашев задумался. – Тридцати рублей хватит, наверное?
– Ты мой зайчик! Нет! Волк из «Ну, погоди!».
– Скорее уж Скрудж Мак-Дак, если мультиками считать, – рассмеявшись, Леонид схватил девчонку в охапку и, покрутив на руках, осторожно опустил на диван, быстро расстегивая халатик.
Оставшись в одних трусиках, Ленка вдруг взвизгнула и убежала на кухню – что-то у нее там жарилось или варилось. Явилась быстро, уже без трусиков. Встала в дверях, готовая ко всему, вся такая аппетитная, юная…
– Потанцуем? Я сейчас музыку…
Наклонилась к пластинкам.
Лёня не выдержал, не стал больше ждать. Вскочил, на ходу расстегивая джинсы, пригнул Ленку к полу, погладил о спинке, грудь поласкал… и между ног, чувствуя, как дыхание девушки становится громким и частым… и вот уже вырвался стон…
Он ушел утром. Без всяких проблем вернулся в свою эпоху, заглянул в лавку, да, сказавшись немного простывшим, поехал к себе. Дома включил ноутбук, задумался… стал кое-что смотреть, выяснять, довольно мыча и временами насвистывая Моцарта. Всем знакомый отрывочек из сороковой симфонии.
Итак. Средняя зарплата в начале восьмидесятых – сто – сто двадцать рублей, много – сто тридцать. В ресторане посидеть… скромненько – червонец, со вкусом – двадцать пять. Как вот вчера… ох, и лихо же вышло! А Ленка-то, Ленка… вот оторва-то, ах…
Джинсы Блэкмор берет по полтиннику… здесь – синие, только синие – можно купить по пятьсот. А на оптовой базе, глядишь, и куда дешевле выйдет. За пять штанов в восемьдесят первом году можно месяц жить, не бедствуя и ни о чем не беспокоясь. А за десять, двадцать? Борода – звали его, кстати, Санек – уверял, что и полсотни в месяц продать – труда не составит. Больше – стремно уже. Хорошо, полсотни. Это значит, это значит – две с половиной тысячи. Для начала восьмидесятых – не хило! Но с другой стороны, на что ему, Леониду Арцыбашеву, советские деньги? Что здесь на них купишь-то? Здесь – ничего. А там? Что-то такое, чтобы и здесь ценилось, что можно было б продать за хорошие бабки. И что? Антиквариат – вот что! Вещицы старинные, иконы…
– Антиквариат? Иконы? – ошалело переспросил Блэкмор. – Ну, ты, чувак, даешь! Хорошо еще, про валюту не спросил. Под расстрельную статью хочешь?