— Заправляй!

Механик смотрит на пистолет.

— Заправляй, сказал!

Он испуганно кивает. Передаю «Браунинг» Ольге.

— Держи его под прицелом!

Снимаю «Льюис» со шкворня, дергаю рукоятку перезаряжания. Прыгаю на землю. До преследователей — шагов двадцать.

— Лежать!

«Льюис» бьется в руках, плюясь гильзами. Очередь над головами — для устрашения. Я не хочу убивать этих людей. Если, конечно, меня к тому не вынудят.

Падают! Комиссар остается стоять. Тянется к кобуре.

— Не двигаться!

Пули поднимают землю у его ботинок. Комиссар отдергивает руку.

— Ты арестован! — кричит мне. Однако в голосе неуверенность. Умирать никому не хочется, даже анархистам.

— Первого, кто сделает шаг, расстреляю! Ясно!

Оглядываюсь: механик закончил заправку. Стоит у крыла, хлопая глазами. Замечательно, пусть стоит. Теперь уберем этих.

— Брось дурить, Красовский! — кричит комиссар. — Все равно не улетишь!

— Почему?

— Догоним!

— Ты воевал, комиссар? Сколько самолетов сбил?

Молчит.

— Сообщаю: я воевал и сбил четверых. Любой, кто взлетит, станет пятым. Или шестым. Как я стреляю, знаете.