Лили удивленно взглянула на сестру. Джорджи снова плакала, взяв Даниила за руку.

– С ее будущим все решено, осталось только победить заговорщиков и доставить ее к Даниилу целой и невредимой, – серьезно сказала Генриетта.

– Но она же еще маленькая, какая любовь?! – Лили встревоженно посмотрела на отца, но тот лишь грустно улыбался.

– Ей уже почти четырнадцать, – напомнила ей Генриетта. – А Даниил лишь на три года старше. Может, хотя бы балерины перестанут к нему липнуть.

– А за Джорджи перестанут увиваться жонглеры, – прорычал Аргентум.

Лили ойкнула. Кажется, она снова все пропустила, но вдруг вспомнила, что сейчас есть дела поважнее.

– Джорджи!.. – обратился к ней Даниил. С его лица сошла улыбка, а в глазах читалась паника. – Лили, ей плохо!

– Что такое?!

Сидя на драконе, Лили наклонилась вперед и заглянула в лицо сестры. Увидев, что взгляд Джорджианны не выражал ровным счетом ничего, а глаза засеребрились, словно зеркало, Лили вздрогнула. Джорджи спрыгнула с дракона и, словно во сне, зашагала по дворику. Ворота специально оставили открытыми. Джорджианна распахнула калитку и вышла на главную улицу.

Лили, подхватив Генриетту и на прощание чмокнув отца, бросилась за сестрой.

– Не забывай, что темная магия – это всего лишь черная нить! – крикнул он ей вслед. – Вспомни гобелен. Мы сможем ее спасти, я уверен, что сможем! Ты сможешь, Лили, – разочарованно добавил он.

Лили кивнула, хотя не могла полностью согласиться с отцом: она прекрасно помнила гобелен и темную нить, только вот та была не тонкой, а двойной, очень толстой и прошла сквозь всю жизнь Джорджи, чуть ее не убив.

Тем же самым путем, что и в первый раз, Джорджи направилась к белому дому, а Лили, Даниил и Питер пошли за ней. Казалось, весь Лондон высыпал на улицы. Дамы надели свои лучшие платья, мужчины – парадные костюмы, и у всех на груди блестели розетки из ленточек.

– Подождите снаружи, хорошо? – попросила Лили мальчиков, пробираясь сквозь толпу детей. Те сгрудились у палатки, явно намереваясь купить английский флаг за один пенни. – Постойте на улице, внутрь вас не пустят, – добавила она. Хотя Лили не была уверена, пустят ли ее саму, но эта мысль не остановила девочку, и она взбежала по каменным ступенькам вслед за сестрой. К дому подошли несколько других детей с отсутствующим выражением лица – как и Джорджи, они все были заколдованы. Дверь никто не охранял, детей никто не встречал, и Лили просто зашла внутрь.

– Я знаю, где все произойдет. – Генриетта семенила в комнату, где в прошлый раз танцевал хоровод.

Лили удивленно посмотрела на мопса:

– Что? Откуда? Ты что-то услышала?

Она, например, ничего не слышала: в комнате царила гробовая тишина.

– Нет, я вдруг просто поняла. Странно, что раньше об этом не подумала. Помнишь, Даниил сказал, что королева проплывет на барке? Этот дом ведь выходит к реке. Заговорщики решили поставить номер не на суше, как мы думали, а на воде. У них наверняка есть лодка. Я уверена, что есть! Она пришвартована недалеко от дома. Они поплывут рядом с королевой. И утопят нас всех…

– Хочешь сказать – все дети утонут? – ужаснулась Лили и посмотрела на Джорджи: та пошла за ширму переодеваться.