– Нам надо бежать отсюда как можно скорее, – прошептала Лили.

– Я поднимусь наверх, посмотрю, что там. – Генриетта спрыгнула с подоконника. – Буду ждать тебя на лестнице, что ведет на четвертый этаж. Приходи после уроков. – Она ласково ткнулась в ногу Лили. – Я почувствую твой запах, не волнуйся! – Мопс подбежала к двери, выглянула в коридор – пусто! – и взбежала по лестнице.

Когда по этой же лестнице поднималась Лили, то вся дрожала. На уроке рукоделия к ней подошла мисс Мерганса и с отвращением разорвала ее вышивку. На запястье у директрисы висела сумочка с синими бутылками, и девочка видела, как мисс Мергансе хотелось ими воспользоваться, но в итоге она просто накричала на нее. Лили сидела рядом с сестрой, но директриса приказала ей сесть отдельно – около окна, где раньше пряталась Генриетта. Джорджи бросала на сестру недовольные взгляды, а глаза Лили опухли от слез. На новой вышивке даже остались от них разводы.

– Что произошло? – с беспокойством спросила Генриетта, когда девочка на трясущихся ногах поднялась по лестнице. Мопс вертелась вокруг нее, и та чуть не споткнулась.

– Ничего. На меня накричали. Я совсем забыла, каково это. В театре никто никогда не повышал голос. А если и повышал, то просто потому, что я была на сцене, а ребята – в зале, и по-другому я бы их не услышала, ведь на сцене приходилось говорить очень громко, чтобы зрители слышали. Никто не злился на меня. Мама же меня вообще не замечала. – Лили села на верхнюю ступеньку. – Ладно, пустяки. Ничего страшного.

Генриетта прижалась к девочке и завиляла хвостом.

– Тебе надо поколдовать. Вижу, ты очень скучаешь по магии! – Она потянула Лили за сарафан. – Думаю, ты права по поводу заклинания: наверху оно почти не чувствуется, воздух свежее. – И она с надеждой посмотрела на Лили, которая, нахмурившись, разглядывала старые обои. – Что такое? – мопс тоже посмотрела на стену.

– Они шевельнулись. Как на перилах. Я вглядывалась в узор – и он ожил!

– Кажется, это фамильный герб. – Генриетта обнюхала стену. – Неплохой выбор. Хоть я и не люблю показуху. Как-то это неосмотрительно – поместить семейный герб на обоях… странно.

– Получается, у Феллов на гербе был дракон? – спросила Лили и провела пальцами по выцветшей серой фигурке на обоях.

– Да. Только драконов все равно не существует.

Девочке вдруг показалось, что старый дракон обвил ее палец. Послышался смех. Лили подпрыгнула и вжалась в перила. Генриетта удивленно огляделась, потом перевела взгляд на обои.

– Ты тоже это слышала, да? – прошептала девочка.

– Кажется, да, – призналась мопс. – За тобой же никто не следил?

– Нет! – Лили пробежалась пальцами по обоям. – Кто-то здесь был еще до того, как мы пришли…

Они спрятались в пустой забытой комнате, где вся мебель была в чехлах. Сначала поднялись по лестнице, потом свернули налево. Справа коридор казался чистеньким, будто комнатами в той части дома все еще пользуются. Первая дверь справа была заперта, и Лили позвала Питера. Вдруг она вздохнула: «Какая же я глупая! Питер ведь меня не услышит! И записку под дверь не просунешь – вдруг ее найдет мисс Мерганса или какая-нибудь служанка?» Девочка постояла у двери, приложив ухо к замочной скважине и прислушиваясь, но внутри, кажется, было пусто.

– Его тут нет, – нетерпеливо сказала Генриетта. – Я знаю его запах, я бы его почувствовала. – Она обнюхала низ двери. – Кажется, там кто-то есть. Но точно не он.

Коридор слева казался отличным укрытием. Лили понравилась одна комната: над камином было резное украшение – целая россыпь деревянных завитушек, и девочке показалось, что она попала в сказку. Она смахнула с причудливого узора пыль – украшение открылось ей в своем белоснежном виде: Лили никак не могла решить, сахар это или снег.

– Здесь еще один есть. – Генриетта обнюхала камин. – Даже больше тех, что в коридоре.

Девочка засмеялась от радости: на нее смотрел дракон, сделанный будто из сахарной глазури, которой покрывают булочки в кондитерской. Она провела по нему рукой, и ей захотелось облизнуть пальцы – наверняка они сладкие.