Ночами они беседовали, потому что им больше нечем было заняться. Глеб вспоминал свое прошлое, выстраивал воспоминания в хронологическом порядке, восстанавливал причинно-следственные связи между полузабытыми событиями, вслух проговаривал свои мысли, соображения, выводы. Ирт слушал спутника не перебивая и даже с интересом, но едва Глеб замолкал, начинал говорить о своем: о рабстве и свободе, о еде и голоде, о героях и простых людях. Начиная с чего-то конкретного, Ирт скоро переходил на общее: он любил порассуждать о глобальном.

Когда начинало светать, товарищи умолкали, поднимались, затаптывали костер и покидали место привала. Дальше они шли, практически не разговаривая, стараясь не шуметь.

Они были настороже.

Они знали, что скоро что-нибудь случится.

Этот мир не был предназначен для спокойной жизни.

На третий день пути, примерно в полдень, они вышли к небольшой лесной речке. Разом повеселевший Ирт забрал у Глеба копье, пообещав вернуть его минут через десять, и, разувшись, прыгнул в рыжую от торфа воду.

Глеб сел на корягу, наблюдая за рабом. А тот, закусив губу, медленно брел по течению, опустив наконечник копья в воду и высматривая что-то в гуще водорослей. Вот он приостановился, потянулся вперед, застыл, глядя в одну точку, перестав дышать, — и ударил. Вскипела вода, Ирт завопил, прыгнул, толкая копье перед собой, перехватил его, поднял, выхватив серебристую рыбью тушу, швырнул на берег.

— Ого! — Глеб приподнялся, бросился к добыче. В рыбине было, наверное, килограмм восемь, она скакала в траве, брызжа чешуей, и копье прыгало вместе с ней. Глеб упал на рыбу, схватил ее, подцепил за жабры, потащил в сторону, подальше от реки.

— Повезло! — возбужденный Ирт выбрался на берег; он скакал вокруг напарника, высоко задирая колени, размахивая руками, словно камлающий шаман. — Вот повезло!

— Откуда ты знал, что она там стоит?

— Да не знал я! Я думал щучку найти, они часто в такой траве попадаются. А потом гляжу! Во! Я аж испугался!

Глеб выдернул копье из рыбьего бока, несколько раз воткнул его в землю, счищая слизь и кровь.

— Сегодня хоть поедим нормально.

— Да тут и на завтра останется.

Они еще какое-то время обменивались впечатлениями, любуясь не желающей умирать рыбой, и лишь когда она затихла, успокоились и они.

— Засиделись, — сказал Глеб. — Пора бы дальше.

— Сейчас… — Ирт огляделся, приметил в стороне какой-то куст, шагнул к нему, вытащил из-за голенища сапога небольшой кинжал с меткой Ордена Смерти на рукоятке, срезал несколько прутьев, сноровисто их ободрал, быстро сплел из длинных полос коры подобие веревки, покрутил ее, подергал, пробуя на прочность. Потом сделал петлю, затянул ее на хвосте рыбины, закинул добычу на плечо.

— Теперь пошли.

— А не тяжело? — спросил Глеб. — Давай хоть молот понесу.

— Нормально, — сказал Ирт. — Когда-то я разгружал баржи. Там тяжести были не чета этому…