— Первый раз об этом слышу, Ваше императорское высочество, — генерал-губернатор в волнении начал терзать одну часть своей бороды-бакенбарды. — Официально, причиной крушения признали нарушение режима движения поезда и несоответствующее содержание путей в том месте, где произошла катастрофа.

— Андрей Николаевич, я о расследовании Петра Александровича случайно узнал. Вошёл в кабинет к отцу, когда ему генерал докладывал. Вот и услышал. Один инженер-путеец рассчитал, что если взорвать небольшой заряд динамита на передней оси вагона, то картина получится идентичной той, которая и образовалась на месте крушения. И ещё не нашли помощника повара, который устроился в поезд незадолго до трагедии, — Николай повернулся в мою сторону. — Так что скажите по этому крушению, Тимофей Васильевич?

— Ваше императорское высочество, вот хоть убейте меня, но и здесь, по моему мнению, британские уши торчат. Слишком сильно государь император мешает британцам. В восемьдесят седьмом году в «Большой игре с Лондоном», как пишут в газетах, был подписан договор, по которому к России отошли значительные участки к югу от Пенде. Документ зафиксировал описание русско-афганской границы от реки Гери-Руде на западе до Амударьи на востоке. В этом моменте британцы нам проиграли, и мирные отношения с джентльменами висят на волоске. К тому же начинается борьба за Памир. Кроме того, подписанное в этом же году Англией, Австро-Венгрией и Италией, так называемое Средиземноморское соглашение, поставило своей целью воспрепятствовать осуществлению планов России в отношении проливов, а также расширению влияния в Средиземном море и на северном побережье Африки, — я сделал паузу. — Очень тяжело достоверно оценить ту политическую обстановку, которая была в восемьдесят седьмом — восемьдесят восьмом годах. Но можно сказать одно, между Российской и Британской империей идёт дипломатическая война, которая в любой момент может вылиться в вооружённый конфликт. И Самодержец Всея Руси из-за своей неуступчивости в вопросах политики должен сойти со сцены и, возможно, вместе со всей семьей, что приведёт…

Закончить фразу я не успел, так как был резко прерван Николаем:

— Тимофей Васильевич, я надеюсь, вы этого не отразили в своём докладе?

— Никак нет, Ваше императорское высочество, данное крушение, как покушение я не рассматривал.

— И не надо. Перейдите к следующему, — цесаревич ободряюще, но с холодными глазами улыбнулся мне. А барон Корф, достав платок, начал вытирать свой вспотевший лоб.

— Ваше императорское высочество, два следующих покушения на вас имеют ярко выраженный японский след. Японский самурай-полицейский, японский стрелок с оптической винтовкой на острове. Телеграмма мне вашего отца с сообщением, что японский след подтверждается. Возможно, и вам он что-то сообщил, — я вопросительно посмотрел на цесаревича, но тот махнул мне рукой, чтобы я продолжал. — У меня мало информации, в основном из газет и учебников, но из того, что узнал, считаю, что данные действия могли были организованы партией войны в Японии. Не примите, Ваше императорское высочество, мои следующие слова навеянными навязчивой идеей, но, по моему мнению, военные чиновники в правительстве Японии, особенно флотские, находятся под сильным влиянием Англии. Это можно объяснить тем, что морской офицерский корпус страны восходящего солнца обучается в основном в Англии.

— О том, что англичане и политически, и экономически доминируют здесь, я вам, Ваше императорское высочество, рассказывал, — вступил в разговор барон Корф. — О том, что британцы буквально кормят Японию с руки, тоже. Наши дипломаты пытаются противостоять этому. Частично удается. Вот уже десять лет наш дальневосточный флот зимует в Нагасаки. Но не всем это по нраву. Англичанам точно.

— Андрей Николаевич, я смотрю, вы заразились от сотника сильнейшей англофобией, — шутливым тоном произнёс Николай.

— Фобия, не фобия, — генерал-губернатор вновь протёр лоб платком. — А я вот не знаю, что бы случилось, если бы Вы в Японии погибли, или потом бы там между островов убиты были. Даже и предположить не могу, как бы Его императорское величество отреагировал бы. Война бы, наверное, была.

— Она и так скоро будет, — машинально произнёс я и мысленно прикусил себе язык.

— Какая война, Тимофей Васильевич? — напряженно спросил цесаревич.

— Между Японией и Китаем за обладание Кореей, — ответил я.

— Вух… Напугали Вы меня, Тимофей Васильевич, — генерал-губернатор вновь воспользовался платком. — И откуда такие сведения?

— Воинственный настрой японской прессы, казаки гутарят между собой, корейцы в последнее время всеми правдами и неправдами пытаются вывезти сюда своих родственников. Много китайцев в эту зиму не вернулись на родину, остались в городе. И так повсюду от Владивостока до Хабаровска. Мне Тарала рассказывал, — я на секунду задумался, а потом продолжил. — Скоро придёт первый обоз из Сретенска. Думаю, и от него до Хабаровска картина будет такой же. Корейцы и китайцы знают, какие зверства творят японцы. Помнят их пиратские набеги.

— А вы, Андрей Николаевич, что скажите? — Николай обратился к генерал-губернатору.

— Честно говоря, не знаю, что и сказать. По МИДу из Японии каких-либо сообщений не было. Но, Тимофей Васильевич, прав, что-то такое в воздухе крутится.

— И когда война, Тимофей Васильевич? — спросил уже меня цесаревич.

— Думаю, не раньше весны следующего года.